«Стриж» пристыковался к кораблю со стуком. Лязгнул стыковочный механизм. И началась вакханалия, именуемая пересадкой пассажиров.
Вот за что не выношу плоскостных крыс — только попав в космос, они сразу устраивают бардак. Особенно в невесомости.
Не исключением стал и этот день. Двигаясь неуклюже, как заводные куклы, при этом дергая руками-ногами, как сосисками, пассажиры упорно пытались прорваться в грузовой отсек «Стрижа», чтобы схватить там свои контейнеры-чемоданы, отличающиеся друг от друга только номерами на крышке.
Перед рейсом были приняты беспрецедентные меры безопасности. Если на борту враг, то напрашивался сам собой вывод, что наиболее вероятными его действиями является совершение теракта, чтобы не допустить комиссию до места рандеву с Иными. Как это сделать? Самый простой способ, протащить что-то убийственное на борт.
При подобных терактах весьма эффективна взрывчатка класса «суперконцентрат». Она значительно превосходит тротил, размазывается пластилином по любой поверхности и ждет детонации. Сотня граммов такого сюрприза, конечно, не разорвет на клочки корабль, но вполне может доставить большие проблемы. А еще существуют вещества с инициируемой радиоактивностью, боевая химия, бациллы. Много чего человечество изобрело в искусстве подлого убийства себе подобных в спину.
Вот тут и разгулялись безопасники. Из личных вещей разрешили брать лишь что-то уж совсем малозначительное, типа обручального кольца или крестика на груди. При этом кольца с крестиками просвечивали всеми способами, используя нанотехнологии, сверхчувствительные стационарные детекторы и даже экстрасенсов. Ничего опасного не обнаружили, кроме раритетной бензиновой зажигалки у немца. Все остальное — контейнеры для личных вещей, сами вещи — это из запасов нашего Наркомата. Пользуйтесь, буржуи!
Конечно, я и группа моей поддержки могли пронести на борт что угодно. Но я взял лишь обыкновенный, чуть больше пятикопеечной монеты, камешек — серый, с желтыми прожилками. Такими завалены все галечные пляжи. Но это не была какая-то памятная безделица. Это был спасательный круг.
— Это твой последний шанс. И наш тоже, — сказал Звеньевой, передавая мне эту штуковину. — Когда придет дедушка каюк, ты поймешь, что делать. Смотри, не потеряй. Больше таких нет ни у нас, ни, наверное, во всей Солнечной Системе.
Звеньевой такими вещами не шутит. Так что я никогда не расставался с этим камешком. Последний шанс — это штука нужная.
В итоге с этими личными вещами пассажиров мы нарвались на неприличную склоку. Лорд Ховард за день до отлета направил протест в СОН о нарушении прав личности на борту советского корабля, идущего в космос в рамках международной миссии. Проклятые коммунисты, прям по заветам их классиков, нагло экспроприировали личные вещи официального лица СОН, нарушив все права собственности. А вся суть состояла в том, что на борт безопасники не пропустили два ящика элитного виски. Кстати, это была вторая жалоба родственника английского короля. Первую он накатал с требованием сменить хама капитана, который не имеет понятия о правилах поведения в цивилизованном мире.
И вот теперь самая бестолковая часть пассажиров стремилась похватать свои чемоданы, при этом барахтаясь в невесомости и проклиная отсутствие силы тяжести.
Ваня, второй пилот, призванный ввести в какие-то пристойные рамки этот хаос, терпеливо повторял:
— Багаж будет доставлен на борт. Не беспокойтесь, товарищи и господа. Продвигайтесь к стыковочному узлу. Вам будет оказана помощь!
Он перехватил за талию целеустремленно, как боевая ракета, летящую к своему чемодану австралийку. Вежливо взял под локоть:
— Мадам, я вам помогу!
Она фыркнула, как ошпаренная кошка, отстранилась. Отлетела от него и по инерции приложилась затылком о мягкую стену салона.
— Осторожнее! — направился Ваня к ней.