В тот полет на Титан, двенадцать лет назад, Железняков был одним из самых молодых капитанов-межпланетников. А я числился дублером пилота и руководителем наземной экспедиции.
— Когда я у тебя выиграл в первый раз, мне хотелось тебя расцеловать, — улыбнулся Железняков. — А через час мечтал тебя пристрелить.
Да, помню я его физиономию, когда я определил район высадки. Он был самый неблагоприятный на спутнике Сатурна.
— Ты решил заняться суицидом, — продолжил капитан. — И при этом ничего не мог внятно объяснить. Если бы не категоричное указание с Земли, я бы просто отстранил тебя от обязанностей. Или вообще бы запер в антирадиационной спаскамере до конца экспедиции. Свободно прохаживающиеся психи на борту опасны.
— Но потом ты понял, — многозначительно проговорил я, выкладывая камешек.
— Потом я понял… — кивнул капитан.
Он не стал продолжать разговор. Даже в узком кругу мы предпочитали не касаться тем с таким грифом секретности. Ведь он знал, что именно тогда и именно с того места поверхности я поднял, опять-таки с риском, но без особых эксцессов, Предмет.
— Гладко идем, — сменил я тему. — Штатно.
— Знаешь, больше всего люблю, когда все идет по рассчитанному и написанному, — капитан тоже выложил свою фишку на доску.
— Солидарен, — кивнул я. — Хотя тебе должны быть желаннее бой и пламя. Ты же мастер решения экстремальных ситуаций. Самый лучший мастер.
— И как мастер больше всего ненавижу эти ситуации, — возразил капитан. — Самое большое мастерство, чтобы их не было. Надеюсь дотопать до Урана без сучка и задоринки.
— Твоими бы устами, да мед пить, — неожиданно для самого себя выдал я глухо.
В этот момент у меня появилась четкая уверенность, будто сверху снизошла, что без сучков никак не получится. А на сук ведь можно и напороться так, чтобы на нем повиснуть.
— Имеешь опасения? — внимательно посмотрел на меня капитан, имевший некоторые представления о моих интуитивных озарениях.
— Да так. Будто ветром подуло… Будь острожен, капитан…
После этой игры в Го какое-то тревожное состояние, овладевшее мной, все росло. Казалось, что-то надвигается — неотвратимо и достаточно быстро.
Хотя корабль жил своей обычной жизнью. Вон, в салоне, куда я зашел, бушевали привычные страсти.
Лорд опять сцепился намертво с Ваней, стойко отстаивающим идеалы коммунизма. Опять они трещали что-то за будущее, которого у западного мира нет.
В запале дискуссии второй пилот обернулся к негру Айко Тэю, который во все дискуссии только ласково улыбался, глядя умными глазками, и предпочитал не встревать.
— Вот вы, представитель угнетенных еще не так давно народов, — воскликнул Ваня. — А что вы думаете о перспективах нашего полета?
В СОН, вторым директором которого являлся Тэй, большинство сотрудников называли «сонями». Вырвавшись из своих, часто не слишком развитых, стран на международную арену и тепло на ней пристроившись, они вели сонный образ жизни в Главной резиденции СОН в Сингапуре. Были еще «сомнамбулы» — такие лунатики, развивавшие бурную деятельность, не приходя в сознание. Они заваливали весь мир фантастическими инициативами, формировали какие-то комиссии. Когда все это заканчивалось провалом, не обращая внимания на неудачу, они измышляли что-то новое. А были «сновидцы» — мудрые, все понимающие, работавшие на своем посту тихо и незаметно в деле морального объединения человечества. Тэй был из последних, и я его искренне уважал.
Он почти всегда присутствовал на диспутах в салоне, но предпочитал больше кивать и соглашаться, в словесные баталии не лез. И всегда отвечал: «Будущее покажет». Вот и сейчас на вопрос второго пилота Тэй с вечной своей улыбкой негромко произнес:
— Будущее покажет.
— Это ваша вечная отговорка! — вскипел лорд. — И все же, как вы оцениваете ситуацию с Контактом?!
— Думаю, мы окончательно разломали тысячелетний уклад нашей цивилизации, — произнес Тэй. — Возврата нет.
— А что дальше?
— Будущее покажет…
— Но как надо строить это будущее? — спросил Ваня.
— И это тоже покажет будущее. Главное, быть людьми, а не лесными макаками. И тогда у человека будет будущее. Которое все покажет.
Тут лорд окончательно вышел из себя:
— К черту ваше будущее для грязной черни, лишенной чести! Пусть лучше грянет гром, и небеса рухнут!
Бойтесь своих пожеланий. Они могут и сбыться.
Корабль сильно тряхнуло. На миг пропала гравитация, а потом навалилась с двойной силой.
Затем, как и заказывал лорд, небеса рухнули…