Конечно, в самом начале их могли воспринимать в Советском Союзе либо как новинки боевой техники США (вспомним, что то же самое США думали об СССР), либо как явления, сопровождающие испытания собственной новой техники. Ведь во многих местах нашей огромной раньше страны проводились атомные испытания, запуски ракет, другие эксперименты закрытого типа, кроме того, не следует забывать, что степень засекречивания в СССР была выше, чем в США. Отличить в этих условиях космические посещения от своих собственных опытов было нелегко. А прессе на сообщения о неопознанных летающих или садящихся на землю объектах разрешение, понятно, не давалось.
Лишь изредка что-нибудь из ряда вон выходящее, например появление большого светящегося тела над Софией (Болгария) или же сходное явление над Петрозаводском – светящаяся медуза или бублик, брызги от которого прошивали насквозь стекла, оставляя в них круглые отверстия, попадало на страницы газет. Но как только кому-то приходило в голову обобщать факты и выстраивать гипотезы, в центральной прессе раздавался авторитетный окрик кого-нибудь из академиков, «политиков от науки», который гасил общественный интерес к необычному явлению. Правофланговым тут выступил 8 января 1961 года в «Правде» академик Л. А. Арцимович со статьей «Миф о летающих тарелках», в которой призвал: «Пора покончить с распространением этих сказок, какими бы захватывающими они ни казались. Тарелки… существуют… только как игра света в атмосфере. Все остальное есть либо самообман, либо сознательная фальсификация». С опровержением феномена выступили также член-корреспондент АН СССР Э. Мустель, знаток тайн, эзотерики фантаст Е. Парнов, обозреватель «Известий» Б. Коновалов, член-корреспондент АН СССР В. Мигулин и многие другие. Строгий выговор сторонникам изучения феномена на страницах «Литературной газеты» сделал в 1985 году ее главный редактор А. Удальцов.
Конечно, за аномальные явления нередко принимались и такие, что никакой аномальностью не отличались. Это могли быть последствия испытания ракет, отдельных видов оружия, пролеты самолетов, метеозондов и т. д. Но дело не в возможных ошибках, а в предубежденном отношении к теме – «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», как говаривали средневековые схоласты. Вместе с тем многие авторы, включая представителей жанра научной фантастики в нашей литературе, ученые и мыслители, такие, как И. Ефремов и А. Казанцев, считали явление возможным и строили многие сюжеты на теориях «разумного кольца» во Вселенной. А «Аэлита» А. Толстого, «Марсианские войны» Г. Уэллса? И хотя Уэллс рисовал прилет марсиан в самых мрачных тонах, саму гипотезу о существовании неземного разума и возможности встречи с ним он разделял. Ее разделяли и некоторые астрономы, такие, как Н. Козырев, фиксировавший сквозь окуляры телескопа странные свечения в кратерах Луны, «перевозки» каких-то грузов по трассам нашего спутника; тот же Ф. Зигель, не устававший призывать серьезно отнестись к возможности появления в земной жизни «иного» начала. Не говорю уже о таких зарубежных фантастах, как А. Кларк, Р. Брэдбери, А. Азимов, которые исходили из реальности данной гипотезы, или наших братьях Стругацких с их «Пикником на обочине» и повестью «Трудно быть Богом».
Вместе с тем, повторяю, удивляло почти синхронное отрицание феномена в США и СССР, как если бы руководящие круги двух стран сговорились намеренно «темнить» в этой области. Почти совпадали по времени выступления в СМИ Д. Мензела в США и Л. Арцимовича в Советском Союзе, а линия на принижение интереса к загадочным явлениям практически была идентичной в обеих странах. Ее продолжали придерживаться и тогда, когда количество наблюдений уже не позволяло огульно относить НЛО к плодам галлюцинаций. Они даже попадали иногда на экраны советского телевидения, как это случилось во время съемки выступления известной певицы в Тбилиси. Тогда светящееся тело удивляло своими причудливыми скачками по небосклону тысячи зрителей. Число лиц, видевших своими глазами подобные явления, с годами росло, факты фиксировались, документировались. А факты – упрямая вещь.
Думается, что больше всего «аномальных» явлений наблюдали военные, люди из служб безопасности. Один офицер, с которым мы познакомились, когда я редактировал «Очерки по истории российской внешней раведки», рассказал, что к нему однажды во второй половине 80-х годов пришло с места испытаний межконтинентальных ракет такое сообщение (он излагал его по памяти): «Незадолго до того, как в районе Тихого океана, близ Камчатки, должна была появиться ракета, запущенная из окрестностей Баренцева моря, и ее головная часть должна была разделиться на боеголовки, нацеленные на различные цели, в непосредственной близости от места их наведения появились пять шаров цвета апельсина. Испытание ракеты прошло успешно. Вскоре «апельсины» исчезли так же неожиданно, как и появились».
На военных, контролировавших испытания, это произвело шокирующее впечатление. Но они предпочли не направлять своему начальству рапорты об этом обстоятельстве, а обратились к офицеру службы безопасности с просьбой довести эти сведения до Москвы по «его» линии: «А то подумают, что мы здесь все «сдвинулись», и до срока на пенсию отправят».
«И что потом было с этой телеграммой?» – спросил я. «Доложили начальству». – «И ее положили в корзину?» – «Нет, направили, кажется, Горбачеву. Сказали – пусть знает».
И наши, и американские военные вряд ли сомневались в умственных способностях людей, которые фиксировали подобные явления, – запреты запретами, но надо же и честь знать! – и разными путями ставили о них в известность руководство. Эта информация, по-видимому, позволяла лидерам наших стран лучше ориентироваться и в ходе переговоров о разоружении проявлять большую осмотрительность, с тем чтобы не принять, скажем, появление НЛО за начало ракетно-атомного нападения со стороны другой державы (такие случаи имели место как у нас, так и у американцев).
Первым по этой проблеме публично высказался инициатор атомной бомбардировки Японии Гарри Трумэн. На пресс-конференции в 1956 году американский президент сказал: «Родиной летающих тарелок не являются ни США, ни другая земная держава, и они не являются ни американским, ни русским секретным оружием».
Сменивший его генерал Дуайт Эйзенхауэр, со своей стороны, заметил: «Я не верю, что летающие тарелки прилетают с какой-то единственной планеты, как это недавно утверждал генерал Туайнинг».
Джон Кеннеди в 1960 году выразился весьма определенно: «Я пришел к убеждению, что летающие тарелки – это действительно космические корабли, прибывшие из других миров».
А госсекретарь США Маршалл, который вплотную занимался проблематикой космических контактов, уточнил: «Власти США установили, что НЛО прибывают с другой планеты и что их экипажи выработали метод, как остаться живыми в нашей атмосфере с богатым содержанием кислорода».
Отметим, что, таким образом, один за другим первые государственные лица США, несмотря на ими же самими наброшенную завесу секретности и молчания, все более эту завесу приподнимали, говоря, что имеют точную информацию о «пришельцах» и понимают, что пора не только свой народ, но и все человечество готовить к осознанию новой реальности и что с этими существами придется разбираться. Разборка эта может быть не всегда дружественной, и в одиночку ни одна страна не осилит такого противоборства.
Характерна фраза президента США Рейгана, которому, не забудем, принадлежала ненаучно-фантастическая формулировка о «царстве зла» в СССР – России и о Москве как центре международного терроризма. Позже интонации стали меняться. Беседуя в Женеве с Михаилом Горбачевым, американский президент сказал, что сотрудничество великих держав может оказаться неизбежным, если космическое вторжение станет фактом: «Представьте себе, что Земле угрожают вторжением враждебные инопланетяне. Тогда все земляне мгновенно поймут: неважно, американец ты или русский, – мы все прежде всего человеческие существа. Как легко мы нашли бы тогда разрешение существующих между нашими странами разногласий». («Правда», 1986, 6 января).