Саша, уже пришедший в себя, рассказывал, что он проснулся оттого, что кто-то потащил его вместе со спальным мешком. Решив, что это наши проделки, он вначале подумал: «Подурачатся и перестанут», – но по тому, как волокли мешок и какая для этого была нужна сила, понял, что это не наших рук дело и стал звать на помощь. Мешок бросили, но через некоторое время вновь поволокли, уже по камням, Саша снова закричал, а затем подоспели и мы.
Сон сняло как рукой. До утра никто уже не уснул… Долго обсуждали: что же это было такое? О «снежном человеке» мы тогда ничего еще не знали, а потому сошлись во мнении, что похитителем была крупная росомаха, почему-то поднявшаяся на задние лапы.
Утром на галечной отмели мы увидели крупные следы босых ног, так не похожие на следы зверя…»
«ГИССАР-84»
В первой памирской экспедиции мы пришли к выводу: чудеса поддаются объяснению. И все-таки ощущение какой-то неразгаданной тайны не покидало нас. Эта тайна манила загадочными вспышками на склонах гор, свечением палаток, «звездами», пролетающими в ночном небе по странным траекториям, находками огромных следов «снежного человека»…
Весной 1984 года было принято решение организовать вторую экспедицию в район Гиссарского хребта. «Генератором идей» стал Генрих Михайлович Силанов. В молодые годы он с геолого-съемочными партиями прошел всю Западную Сибирь и Алтай, привык к полевым условиям, хорошо знает горы. Ему и было поручено руководство экспедицией.
В соответствии с рабочими гипотезами о природе аномальных явлений пересмотрели свое техническое вооружение. Из приборов решили взять магнитометр, индикаторы электростатического поля, теллурических токов, датчики сейсмоактивности и, как всегда, большой набор фото-и киноаппаратуры.
15 сентября 1984 года наша немногочисленная на этот раз группа снова оказалась в Гиссарском ущелье. Путь до предполагаемой стоянки был долгим. Погода портилась, дул пронизывающий ветер, временами налетали снежные заряды.
Площадка, на которой мы собирались остановиться и разбить лагерь, оказалась занятой киевлянами – группой Игоря Францевича Тацла. Свои палатки мы поставили чуть ниже по течению бешено несущейся и громыхающей Сиамы, на противоположном берегу которой в сгущающихся сумерках тревожно темнела уходящая почти вертикально ввысь гранитная стена.
Утро. Холодно. Пасмурно. Из облака, нависшего так низко, что до него можно буквально дотянуться рукой, сыплет как из сита мелкий дождь. Иногда сквозь серую мглу проглядывают остроконечные вершины гор, запорошенные снегом.
Решили проверить работу радиостанций. Александр Мосолов с одной из них ушел вверх по реке Игизак, к посту гидрологов. Расстояние около километра, слышимость отличная. На обратном пути, остановившись у киевлян, узнал, что прошедшей ночью в их лагере наблюдалось интересное явление. Через некоторое время мы уже слушали рассказ А. Г. Шахова, одного из членов киевской группы: «Вчера около 23.00 в нашей палатке, где находились я и Игорь Францевич, появился яркий красный шарик. Цвет его постоянно менялся. Вскоре шарик исчез, оставив после себя розовое свечение. В этом свечении на стенках палатки появились силуэты каких-то людей, которые, казалось, ходили возле палатки. Все явление продолжалось около сорока минут. Вначале был сильный страх, но потом он прошел. После этого Игорь Францевич уснул, а я так и не смог отделаться от какого-то странного, тревожного чувства. Спустя некоторое время в палатке вновь появился шарик, затем повторилось свечение, на фоне которого возникла огромная фигура, как бы обхватившая всю палатку…».
Мы переглянулись друг с другом, перевели взгляд на нашего психолога Ирину Полякову: как этот рассказ воспринимать? Перед экспедицией каждый из нас ответил на 500 с лишним вопросов специальной анкеты, так что за свою психику мы были абсолютно спокойны, а там – чем черт не шутит? Впрочем, истории с «нестандартными» сюжетами нам приходилось выслушивать довольно часто, иногда они находили подтверждение, поэтому с выводами мы не стали спешить.
Установили приборы. Стрелка индикатора сейсмической активности постоянно дрожит – чувствуется близость стремительной Сиамы, ворочающей по дну даже крупные валуны. Часто между ледорубом и камнями проскакивают с легким треском голубоватые искры.
Составили график ночных дежурств. Здесь нет вечеров в привычном понимании этого слова. Смеркается очень быстро, после захода солнца мгновенно наваливается темнота. Она какая-то вязкая, осязаемая. Ночное небо с разреженным чистым воздухом усеяно мириадами ярких крупных звезд.