- Я не смогла родить Неду ребенка, и это привело к проблемам между нами. Я не хочу, чтобы…
- Тише, – прошептала Эшара, целуя Арью в лоб. – Просто отдыхай. Моих молитв хватит для нас обеих.
Она была примерно на четвертом месяце беременности, и увеличившийся живот было уже невозможно скрывать от ее мужа. Арья едва успела закончить предложение, когда Эйгон вскочил на ноги, и, смеясь от захватившего его волнения, объявил всем радостную новось. Он угостил каждого постояльца гостиницы выпивкой, чтобы отпраздновать своего первого ребенка, но Арье хотелось остановить его, ведь она все еще опасалась, что потеряет и это дитя.
_____________________
Их корабль пристал в порту Пентоса, когда ребенок впервые толкнул ее изнутри. Пораженная, Арья ахнула, схватившись за живот, и резко встала, так что Хэлдон врезался в нее сзади. Эйгон мгновенно остановился, придержав ее за локоть, и с паникой в голосе спросил:
- Что такое? Что не так?
Арья была удивлена слезам, скатившимся по щекам.
- Он двинулся. Ребенок двинулся.
Казалось, его глаза засветились от счастья, стоило Эйгону услышать ее слова.
- Конечно, разве я не говорил, что она – настоящий воин?
Впервые Арья поняла, что действительно станет матерью. Когда они ехали в сторону особняка каких-то друзей Эйгона, она заметила, что за ней наблюдает Джон Коннингтон, прищурившись. К ее удивлению, он приблизился к ней на своей лошади и сказал:
- Это не Вестерос, ваша светлость. Вам стоит помнить об этом.
Ей ужасно не нравилось то, что Коннингтон отказывался звать ее иначе как «ваша светлость», когда она узнала о личности Эйгона. После того, как все секреты были раскрыты, она заметила, что все, даже Эшара, называют Эйгона «королем» или «его величеством». Их спутники воспринимали его как короля Семи Королевств, а Арью как его королеву.
- Я не понимаю о чем вы, лорд Коннингтон.
Глаза Джона потемнели, и он стиснул зубы, стараясь говорить так тихо, чтобы Эйгон не услышал его слов.
- Не играйте со мной в наивную леди, это раздражает нас обоих.
- Тогда что…
- Визерис Таргариен тридцать лет ждал возвращения его семьи на Железный трон. Несдержанный юнец превратился в неустойчивого мужчину, но Эйгон любит его, несмотря на все это. Визерис четырнадцать лет верил в то, что он – законный король, и он не остановится, пока не сделает королем Эйгона, чтобы стать его десницей.
- Эйгон не станет претендовать на престол.
Коннингтон недоуменно посмотрел на нее.
- Как бы то ни было, Визерис все еще остается наследником Эйгона. Как только он узнает, что вы вынашиваете следующего принца или принцессу Таргариен, вы станете его врагом, а с Визерисом лучше не враждовать.
Захватив поводья чуть крепче, Арья отрезала:
- Уверяю вас, лорд Коннингтон, я – не менее страшный враг, чем Король-Попрошайка.
Арья сначала подумала, что ей кажется, но она могла поклясться, что в глазах Джона Коннингтона читалось уважение.
_____________________
Когда особняк предстал перед ними, охраняемый солдатами в остроконечных шляпах, Арья погнала Винтер вперед, поравнявшись с Эшарой.
- Кто живет здесь?
Ее рот на мгновение скривился в отвращении, но голос Эшары оставался мягким.
- Магистр Иллирио Мопатис. Он – друг лорда Вариса. Когда мы бежали из Дорна, мы жили у него около семи лет.
- Почему Варис хочет, чтобы Таргариены вновь взошли на престол?
- Я уже давно перестала пытаться понять мотивы мужчин, когда дело касается игры престолов, – Эшара смахнула выбившуюся прядь с лица, вздохнув. – Но Эйгон любит его, и он предложил свой дом в качестве безопасного места для тебя, когда придет время рождения ребенка.
- А есть опасные места для меня и моего ребенка?
Эшара долго смотрела на нее, и ее лицо исказила грусть.
- Ты вынашиваешь законного наследника законного короля Семи Королевств, моя дорогая. Уже ходят слухи о существовании Эйгона, и скоро они достигнут ушей Роберта, а ты знаешь, как он относится к драконьим отпрыскам.
Арья тут же почувствовала холодную ярость, расползающуюся по телу.
- Пусть приходит. Я не Элия Мартелл, и мой меч режет не хуже, чем их.
Иллирио Мопатис оказался ужасно толстым мужчиной, и, даже в прекрасных шелках и с драгоценными кольцами на каждом пальце, Арье было трудно воспринимать его всерьез. Он лишь наклонил голову, не преклонив колено, и Арья подозревала, что, если бы он это сделал, вернуться в стоячее положение было бы весьма проблематично. Позади него стоял высокий худой мужчина, одетый так же богато, как и Иллирио, с аккуратными серебристыми волосами, достигающими подбородка, однако его холодные глаза, не выражающие никаких эмоций, сразу же насторожили Арью.
Это был Визерис Таргариен, и он смотрел на нее так, будто она была самым гнусным злом в мире.
Эйгон крепко обнял своего дядю, похлопав его по спине, и, хотя его волосы по-прежнему оставались синими, Арья заметила, что они похожи. Ее муж был красивее, выше и лучше сложен, но в лице Визериса была проницательность, которой не хватало Эйгону. После нескольких месяцев, проведенных вместе, Арья с удивлением отметила, с какой легкостью он доверяется и открывается людям, особенно если речь идет о тех редких друзьях и родственниках, что у него остались. Она слышала немало споров между Эйгоном и Коннингтоном, который считал, что Визерису не стоит доверять. Однажды ночью она услышала, как он почти умолял ее мужа прислушаться к нему:
«Если тебе и следует с кем-то объединиться, так это с Дейенерис!»
Дейенерис Таргариен интересовала Арью куда больше, чем Визерис. Она помнила, как в детстве читала о дотракийцах в книге мейстера Лювина, который, обнаружив ее за чтением, отобрал книгу и сказал, что подобные знания неприемлемы для леди. Сейчас Арья понимала, что мейстера волновали иллюстрации, а не само содержание.
- Так это твоя невеста, – протянул Визерис с недовольством, – и она еще и беременна. Как замечательно.
- Визерис… - начал Иллирио.
- На случай, если ты забыл, - набросился на него Визерис, - все закончилось не в пользу нашего дома, когда Таргариен забрал девчонку Старк от Баратеона. Я надеялся, что ты окажешься достаточно умным, чтобы не позволить своему члену вовлечь нас в неприятности.
Арья ощетинилась от его слов, но Эйгон опередил ее.
- А я надеялся, что ты окажешься достаточно умным, чтобы не оскорблять мою жену, - его голос звучал как минимум угрожающе.
Визерис посмотрел на них, сиреневые глаза метались от одного к другому, прежде чем он выдохнул:
- Что ж, думаю, обмен одной королевы Старк на другую поможет нам, когда мы наконец вернем себе трон.
В ту же секунду Арья решила, что презирает Визериса Таргариена.
_____________________
Чем больше становился ее живот, тем больше Арья жаждала увидеть свою мать или даже Сансу. Иллирио был замечательным хозяином и относился к ней с бесконечной добротой, а Эйгон был счастлив находиться в месте, где ему не приходилось прятаться. Эшара поддерживала ее как могла, но Арья хотела, чтобы руки Кейтилин пригладили ее растрепавшиеся волосы, хотела, чтобы раздражающе оптимистичная Санса была здесь и сказала, что все будет прекрасно. Ее ребенок рос, а Арья тосковала по дому, проводя дни, думая о своем отце, Роббе, Бране, Риконе и особенно о Джоне Сноу.
Возможно, он и не мой кровный брат, но я никогда не буду любить его меньше из-за этого. Когда я увижу его, то обязательно расскажу ему то, что рассказала мне Эшара, чтобы он знал, что его мать действительно хотела его.
Во дворе находился фонтан, и Арья предпочитала проводить дни на воздухе у воды, чем слушать постоянные споры Иллирио и Визериса о праве престолонаследия и прочих формальностях. Ее живот стал слишком большим, чтобы ездить верхом, а спина ужасно болела даже при обыкновенной ходьбе, так что Арья с нетерпением ждала появления ребенка на свет.
Эйгон пришел к ней в полдень и принес тарелку фруктов с сыром и кувшин холодного медового молока. Она улыбнулась в благодарность, принимаясь за еду, и Эйгон разместил руки на ее спине, ненадолго снимая боль. Арья с облегчением откинулась назад, и он притянул ее к себе, обхватив руками ее живот. Ребенок сразу же зашевелился внутри нее, заставив его усмехнуться.