Но я могу задеть что угодно вокруг нее!
— Экспульсо! — вскричала она и отскочила назад, когда куча песка взметнулась вверх прямо в лицо Беллатрикс.
Она услышала вопль гнева, и, развернувшись, кинулась бежать к песчаным холмам.
Передвигаться на поврежденных ногах было трудно, но она стиснула зубы и выкинула это из головы, игнорируя и боли в груди, и пульсацию в голове; морские брызги холодной воды, летящие с берега, успокаивали пылающие от боли ожоги на ее теле.
Просто продолжай бежать, найди место для аппарации, или для укрытия, неважно, просто беги…
Оглушительный крик раздался слева от Гермионы. Она повернулась в сторону в тот момент,
когда толща воды неестественно взмыла в воздух. На одно мгновение она замерла в своеобразном страхе и удивлении перед силой демонстрируемой магии, а затем вся эта мощь накрыла ее с головой. Задыхающаяся и мокрая насквозь, Гермиона пыталась ползти дальше по мокрому и вязкому песку.
И никто не посмеет сказать, что она не пыталась.
Все ее избитое тело кричало в протесте. Она отрывисто кашляла, поперхнувшись воздухом, неспособная вдохнуть полной грудью, когда черные ботинки остановились прямо возле нее.
— Экспелли…
Беллатрикс даже не понадобилась магия, чтобы остановить ее, она просто выбила ногой палочку из ее руки.
А потом просто бесцеремонно врезала ей по лицу.
Гермиона упала на спину, зажмурив глаза и внутренне вскрикивая от боли. Она тихо всхлипывала, подмечая про себя, что это уже вошло у нее в привычку. Ей было так плохо, что слезы обиды застилали ей взор. Она забыла, что Беллатрикс не нужна магия, чтобы причинить ей боль.
— Нахальная сучка, — выплюнула Беллатрикс, склонившись над ней, то ли в насмешке, то ли в ярости.
Она склонилась еще ниже, чтобы схватить Гермиону за руку и поднять на ноги, потянув за взлохмаченные волосы. Гермиона сморщилась и заныла от боли, ее правый глаз отек от удара.
Как это повелось у них, ее глаза уставились в черные напротив. Беллатрикс потянула ее за голову назад и прорычала ей в лицо, словно животное, скаля белые зубы. Они были примерно одного роста, но колени Гермионы подгибались, и Беллатрикс возвышалась над ней. На ее бледном фарфоровом лице просматривались крапинки мокрого песка.
— Отвали от меня, — выдохнула Гермиона, словно это была хорошая идея.
— Заткнись, — рявкнула Беллатрикс и впечатала кончик своей палочки в пульсирующую венку на шее гриффиндорки.
— Отойди от…
— Я. Сказала. Заткнись, — зашипела ведьма, на сей раз в реальной угрозе.
Гермиона мудро подчинилась с тихим хныканьем.
— Я должна убить тебя прямо здесь и сейчас. Грязнокровка не стоит таких усилий. Могу поспорить, ты думаешь, что ты так умна, чтобы одолеть такого большого Пожирателя Смерти как я, — уничтожающе произнесла Беллатрикс. — Ну, крошка, может быть ты и чуть смышленей, чем я предполагала, но ты ведь увидела, кто из нас двоих умнее?
Сноп искр вырвался из палочки Беллатрикс, опаляя кожу Гермионы. Гриффиндорка изо всех сил пыталась сдержать новый поток слез.
— От тебя только одни неприятности, — раздражительно прорычала ведьма.
Почему. Их. Губы. Так. Чертовски. Близко? Гермиона попыталась отстраниться, но Беллатрикс все еще держала в мертвой хватке ее руку и волосы, не позволяя ей и дернуться.
— Ты счастливчик. Тебе невероятно повезло, что Нарцисса нашла нас. Невероятно удачлива, что Нарцисса сумела убедить меня пощадить твою жалкую душонку. Что ж, вспомни об этом перед тем, как в следующий раз попытаешься схватить палочку моей сестры своими грязными ручонками, ты, мерзкая дрянь.
И снова искры прожгли кожу Гермионы, заставляя ее взвизгнуть. Она превратится в пепел прямо сейчас. Можно добавить это к ее списку травм и увечий.
— Если бы я не была уверена в том, что даже простенькое Круцио заставит тебя впасть в кому, или того хуже, я бы использовала его, но я не буду бить тебя, даже не попытаюсь отобрать твою жизнь своими собственными руками, если ты не выкинешь что-нибудь идиотское снова. И я не знаю, что может тебя убедить в том, что я нарушу наше маленькое перемирие, если ты разозлишь меня, но мы ведь можем уладить все это, не так ли, малышка? Кивни головой в согласии, вот так, вот, хорошая девочка, — проворковала Беллатрикс насмешливо, заставляя Гермиону кивать, дергая ее за волосы, будто куклу за нитки.
Гермиона чувствовала себя отвратительно, но даже не попыталась воспротивиться. Она не боролась. Она была так измучена этой борьбой. Она устала; вот, что происходило с ней.
— Потому, что если ты зайдешь слишком далеко и вынудишь меня убить тебя, ничем хорошим это не светит моей сестре и ее сыну. И мне не нужно этого. А теперь вперед, двигайся, — скомандовала Беллатрикс и оттолкнула ее так сильно, что девушка пошатнулась и рухнула коленями в песок.
Я ненавижу ее. По-настоящему. Я так ее ненавижу.
Но она выполнила приказ.
Она начала идти, хромая, вдоль берега. Она слышала, как Беллатрикс следует прямо за ней, чувствовала, что палочка была нацелена прямо ей в спину. Она не знала, куда они идут, но, честно говоря, ей было наплевать на это. Все болело, а остальное было неважно. Крема мадам Мюриэл хватило ненадолго.
Мы выиграли войну, но я проиграла битву. Я совсем одна. Никто не явится, чтобы спасти меня. Беллатрикс может просто взять и убить меня в любой момент.
Но мы хотя бы победили. Победили… И хуже быть не может, не правда ли?
Небо заволокло тучками, и холодные капли неприятно холодили кожу. Гермиона чувствовала как истерический смех рвется наружу, родня ее с темной ведьмой. Но это быстро прошло. Ее слезы смешались с каплями дождя.
Лучше бы она убила меня в замке, рядом с моими друзьями, вместо того, чтобы сделать это в таком затерянном месте.
Гермиона тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Она не могла позволять себе так думать. Она была из дома Гриффиндор. Храброй львицей.
Одиноким маленьким львенком, отделенным от прайда более опасным хищником…
Я все вытерплю, думала она, кусая губы. Или умру пытаясь. Это то, что сделал бы Гарри. Это то, чего хотел бы Рон. И Джинни. Она бы презирала меня, если бы я сдалась. Я просто должна держаться. Помощь должна быть уже в пути. Она не сможет держать меня здесь вечно. Я не позволю ей. Я просто должна идти. Я должна…
Мысль одна за другой окутывала ее разум, и гриффиндорка продолжала волочить свои ноги по вязкому песку, испытывая муки боли от ран на ее теле. Она чувствовала себя такой несчастной и больной, сотрясаясь в молчаливых рыданиях, совсем промокнувшая под дождем. Они шли в тишине вдоль линии берега, и, казалось, минуты превращаются в часы, пока они не пришли к маленькой зачахлой лачуге, стоявшей на песке, что отливал бронзой.
При виде дома, Гермиона заколебалась. Он еле дотягивал до размеров домика Хагрида, который был гораздо опрятнее и цельнее того, что стояло перед ней. Даже с крыши свисали длинные водоросли, а само строение грозно покачнулось при новом потоке ветра.
Конечно, нет. Конечно, Беллатрикс никогда не останется в подобном месте…
— Уютно, не так ли? Вперед, грязнокровка, — промолвила ведьма, растягивая слова, и толкнула ее палочкой в спину. Гермиона выгнулась, вскрикнув. Ее спина была слишком чувствительной после последнего падения.
Я ненавижу ее больше всего на свете, подумала она снова, стиснув зубы и двинувшись вверх по склону прямо к лачуге.
— Добро пожаловать в Черный замок, находящийся на Черном песчаном пляже, Блэксон, Британия, — произнесла Беллатрикс, когда они достигли вершины холма, заставив Гермиону замешкаться в непонимании. — Сейчас ты становишься третьим хранителем местоположения этого замка, и если ты попытаешься рассказать об этом кому-нибудь, кроме меня, твой язык отсохнет. Так что, я надеюсь, мы сохраним все в секрете, да, малышка?
Черный замок. Черный песчаный пляж. Блэксон, Британия.
Черное с черным на черном. Кончено же. Как и ее душа. Боже, я никогда даже не слышала про Черный песчаный пляж, или Блэксон в Британии. «Британия» значит с сотню различных мест, отлично, подумала гриффиндорка с долей тревоги, но утвердительно кивнула в знак понимания. Как будто у нее были другие варианты.