Что-то шуршало в углу комнаты от ветра с балкона.
Гермиона подскочила и нервно обернулась на шум. Там стояло большое темно-синее кресло рядом со столиком. На столе горела свеча, и лежало что-то, напоминающее книгу в кожаном переплете, трепыхающуюся от ветра.
Любопытство кошку сгубило, подумала Гермиона.
Она беспокойно глянула на дверь ванной.
О, ради Бога, она явно не выйдет в ближайшее время. По крайней мере, мне надо пойти закрыть дверь, или я замерзну здесь.
Гермиона решилась и прошла через комнату, чтобы закрыть двери балкона. Она только положила руку на ручку, когда страницы замелькали перед ней, шурша, умоляя быть прочитанными. Гермиона колебалась.
Ей было это несвойственно, не прочитать что-то, что раньше не было прочитанным. Только одним глазком, ведь это не повредит?
Любопытство сгубило… К черту, если бы она собиралась убить меня, уже сделала бы это.
Гермиона склонилась над книгой, нежно придерживая ее кончиками пальцев. Сначала слова не имели никакого смысла, почерк был ужасен. Каракули были резки, зазубрены, повсюду были пятна яркой краски. Щурясь, ей удалось понять, слово за словом, а потом и страницы. Она переворачивала их, листала на десяток страниц вперед.
Гермиона ощутила болезненную пульсацию. Она подняла левую руку к книге. Почерк совпал со словом на ее руке.
Грязнокровка.
Это не книга, это был дневник. Дневник Беллатрикс. И слово, выведенное там снова и снова, было точно так же врезано в ее руку.
Грязнокровка.
Гермиона ахнула и обернулась, но было слишком поздно; она промедлила, Беллатрикс двигалась слишком быстро. Она схватила ее и оттолкнула прямо в кресло, и Гермиона снова ахнула от боли, когда ее спина приняла основную тяжесть удара. Она выгнулась, затем прижалась к спинке кресла так же быстро, когда…
О Боже.
Беллатрикс оседлала ее. Два бледных голых бедра скользнули по обе стороны от ног гриффиндорки и сжали ее плотно, словно в тисках. Рука, сжавшая ее горло, прижимала ее к креслу. Гермиона практически проглотила язык и от шока впилась ногтями в подлокотники кресла.
И была Беллатрикс, сидящая сверху нагой, за исключением черного тонкого халата, накинутого наспех. Ведьма определенно была настроена на убийство.
— Привет, дорогуша. Я думаю, пришло время, чтобы поболтать по душам… Как девчонка с девчонкой.
Комментарий к
Прошу прощения за задержку, но учеба требует много внимания. Следующая глава довольно объемная, и я не обещаю продолжение через неделю, но постараюсь выложить ее как можно быстрее. Спасибо всем за внимание, и не забывайте про отзывы!
========== Часть 4 ==========
Беллатрикс была мокрой.
Гермиона ощущала это в каждом месте, где ведьма касалась ее. Беллатрикс сидела на ней, с ее длинных густых черных завитков капало на бледные обнаженные плечи. Халат сполз до локтей, едва прикрывая ее… достоинства. И Гермиона не могла не отметить, что они были гораздо больше тех, которые ей когда-либо приходилось видеть.
И ближе. Ладно. Хорошо.
Гермиона не знала, куда смотреть. Рука, сдавливающая ее шею, была влажной и угрожающей. Сглотнув от страха, она ощутила опасность достаточно ясно, когда рука сжалась еще плотнее.
— Что ты задумала, крошка? Хм? — промурлыкала Беллатрикс, искривляя свой рот в усмешке, ее глаза пронзали девушку насквозь.
Гермиона не могла думать. Ее мозг решил взять отпуск в самый неподходящий для этого момент, когда на ней восседал один из самых жестоких Пожирателей смерти, и явно не с самыми благородными намерениями.
Беллатрикс была так… Так чертовски красива. Не имело ни малейшего смысла отрицать этот очевидный факт.
Ее волосы спадали блестящим каскадом, а ее бледная кожа выделялась ярким контрастом, такая безупречная и неприкосновенная, за исключением длинного шрама, тянущегося вдоль выделяющихся ключиц. Гермиона уставилась на него, не в силах отвести любопытный взгляд. Она заметила капельки воды, скользящие вниз по ключицам, гипнотизирующие ее окончательно.
Гриффиндорка смотрела все ниже, прослеживая взглядом влажные дорожки от капель, а потом вдруг резко подняла взгляд к потолку, потому что халат совсем перестал прикрывать отдельные части тела бесстыжей ведьмы, которую, видимо, свой вид совершенно не смущал.
Ее бедра были такими гладкими и сильными. Откуда такие силы в такой маленькой женщине, как Беллатрикс? Гермиона чувствовала излучаемую мощь даже сквозь одежду. Даже если Гермиона приведет свою голову в порядок и попытается скинуть Беллатрикс, не было никаких гарантий, что у нее это получится. Женщина была в состоянии одолеть ее и без любых палочек.
А потом Беллатрикс влепила ей пощечину.
Сильный удар.
— Отвечай, когда тебя спрашивают, мерзавка!
Гермиона побледнела и зашипела, словно дикая кошка, ее щеку обожгло болью от дерзкой пощечины. Она еще сильнее впилась ногтями в ручки кресла, чтобы сдержаться от какого-нибудь глупого поступка.
— Х-хорошо, — заикалась она, стараясь ответить быстрее, прежде чем Беллатрикс снова захочет ударить ее за нерасторопность.
Господи, да соберись же ты, Грейнджер! Да, она почти голая, и что, кого волнует, просто обычная сумасшедшая Беллатрикс… Боже, на ней нет даже нижнего белья.
Гермиона покраснела, хотя и не была слишком удивлена. Она решительно уставилась прямо в глаза Беллатрикс.
— Так-так, грязнуля, — произнесла надменно Беллатрикс, впиваясь ногтем большого пальца Гермионе в шею. — Прямо сейчас, я думаю, самое время расставить все точки над «і», но только после того, как ты выкинешь все ненужные идеи, выкинешь их из своей перегруженной работой головки…
Гермиона почувствовала вспышку обиды глубоко внутри, но она так устала от Беллатрикс, причиняющей ей боль, она была так напугана ею. Теперь обиды было слишком мало, она уже ничего не значила.
— Слушай внимательно, крошка, потому что я не в настроении повторять дважды. Ты устала от боли, не так ли? — резко осведомилась ведьма, будто могла читать ее мысли. Она одновременно ковыряла ужасным ногтем ее шею, вызывая этим различные гримасы на лице.
Только сейчас Гермиона осознала, что она оказалась в абсолютном безвыходном положении.
Беллатрикс вновь ударила ее по лицу. Она хотела устного подтверждения, и хотела немедленно.
— Да, — выдавила Гермиона, стараясь сдержать накатывающие слезы, но свершено напрасно.
Ненавижу ее. Ненавижу, ненавижу, ненавижу ее.
Эта мантра помогала ей держаться в своем отчаянии.
— Я прилично потрепала тебя сегодня, не правда ли, малышка? — холодно улыбнулась Беллатрикс, словно смаковала эту мысль. — Совсем немного больше, чем в тот раз, когда ты украла кое-что из моего хранилища, грязная маленькая воровка… Ведь так?
— Да, — с усилием ответила гриффиндорка.
Беллатрикс плотнее сжимала ее шею с каждой минутой. Гермиона чувствовала, как, благодаря ведьме, ее почти высохшие рваные джинсы снова намокли. Волшебницы были так близко друг к другу, что Гермиона не могла сосредоточиться.
Девушка заметила коричневые ободки вокруг зрачков ведьмы, придавая ее глазам оттенок корицы. Он был еле виден, Гермиона никогда раньше не замечала этого, считая, что глаза были абсолютно черного цвета. Но нет, там был коричневый, и по неизвестной причине это шокировало ее.
— И тебе бы не хотелось, чтобы я продолжила в том же духе, правда? — притворно мягко выдала ведьма, слегка отстранившись от нее и облизнув губы.
Они блестели в свете канделябра, и что-то внутри Гермионы скрутилось в плотный узел. Вероятно, отвращение.
Беллатрикс дергала ее голову то вперед, то назад, издеваясь.
— Нет, — ответила Гермиона сквозь стучащие зубы и отвернулась в сторону, стыдясь своей слабости.
Просто пережди это. Ты обязана вытерпеть, чтобы выжить. Это не делает тебя слабой, убеждала она себя. Ты должна делать все, что угодно, чтобы уцелеть.