Гермиона осознала одну вещь очень и очень ясно.
Я умру, подумала она, а потом Беллатрикс взорвалась.
Конечно, Пожирательница сориентировалась гораздо быстрее Гермионы. Она оттолкнула гриффиндорку так сильно, что Гермиона почти встретилась лицом с полом.
Страх поглощал душу Гермионы так стремительно, вопя внутри нее, Ты здесь умрешь ужасной, мучительной смертью.
Она попыталась бежать, но Беллатрикс была быстрее.
— КРУЦИО! — закричала Пожирательница чудовищным криком, преисполненным ярости и злости.
Проклятие попало прямо в спину Гермионы, и она тоже закричала. Это было хуже того, что было ранее, несравнимо хуже. Агония овладела каждым ее нервом, будто адское пламя сжигало ее изнутри. Она рухнула на пол, корчась от боли.
— Круцио, Круцио, Круцио! — безжалостно завизжала Беллатрикс, размахивая своей палочкой над Гермионой, словно одержимая, завывая от ярости.
Боль становилась все хуже и хуже. Дальше просто некуда.
Гермиона сломала ногти, скребя ими об пол.
Остановитесь, перестаньте, пусть это закончится!
Гермиона зарыдала от облегчения, когда боль резко отступила, но только на мгновение. Яростный вой был единственным предупреждением до того, как боль снова пронзила ее спину с характерным потрескивающим звуком заклинания.
Беллатрикс склонилась над ней. Беллатрикс собиралась лишить ее жизни.
— Ты, глупая мерзкая грязнокровная сучка!
Слова, пропитанные абсолютным отвращением, подкреплялись ударами хлыста, становившимися с каждым разом все сильнее и сильнее. Гермиона вскрикивала, ей казалось, что она разрывается на кусочки и что-то режет ее на части.
Двигайся, двигайся, я должна действовать!
Она поползла по полу, отчаянно пытаясь сбежать, когда Беллатрикс в яростном крике снова накинулась на нее.
Невербальное Круцио ударило ее с такой силой, что она пролетела через всю комнату, угодив в камин. Пепел был повсюду, в глазах и во рту, она влетела в железную перегородку камина и ударилась об самый ее край. Что-то разорвалось внутри, она не знала где именно, ведь боль ощущалась повсюду.
Проклятия не умолкали даже тогда, когда Гермиона полностью стерла свои колени и локти о каменную кладку, задыхаясь от пепла во рту.
Несмотря на это, Беллатрикс делала все, на что была способна.
— ТЫ УБИЛА ЕГО! — взревела она. — Мой учитель, мой Темный Лорд! Моя любовь! Ты, отвратительная грязнокровная шлюха. Грязная и мерзкая, я вытяну твою душу сквозь зубы и раздавлю ее своими же руками! Ты убила моего хозяина, у меня ничего не осталось… Как ты посмела снова забрать его у меня? Только не снова, не снова…
На какой-то момент, казалось, Беллатрикс окунулась во внутренние стенания. Проклятия прекратились, хвала Господу. Рыдание эхом раздавались по всей гостиной, но на этот раз от самой Пожирательницы смерти. Гермиона тоже сотрясалась в рыданиях. Сквозь слезы, сквозь невыносимую боль, она наблюдала, как Беллатрикс распадалась на глазах.
Беллатрикс вцепилась в свои черные спутанные волосы, согнувшись, и кричала чудовищным, ужаснейшим голосом, полного непомерного горя, которое Гермиона была не в силах понять. Он заполнил все пространство в поместье, а женщина все продолжала и продолжала безумно завывать.
Она собирается убить меня. Я умру здесь.
Мы победили, и я поплачусь за это.
Едкий, гнилой привкус страха наполнил рот Гермионы. Она изо всех сил начала выбираться из-под каминных дров, отчаянно размахивая руками, выбираясь, чтобы сбежать от этой ужасной женщины. Боль пульсировала по всему телу, она еле дышала, но ее попытки мгновенно вернули Беллатрикс в реальность.
Невидимая сила подбросила Гермиону в воздух и вернула обратно в камин. Отвратительная перегородка вспорола ей голень, и снова Гермиона ударилась о камни, чуть не лишившись сознания.
Сплошное невезение, не иначе.
— Ты убила его, — зашипела Беллатрикс в гнетущей тишине поместья. В ушах Гермионы отдавало звоном. — Ты убила моего Господина. Ты убила его.
Ее слова были трудно различимы из-за приглушенного шепота.
Гермиона слезно захныкала, качая головой из стороны в сторону, несмотря на нестерпимую боль, переполняющую ее. Вправо-влево, отрицая сказанное ведьмой, умоляя о пощаде. Гордость испарилась; боль была повсюду.
Это не я, я не убивала его, не делай мне больно снова, пожалуйста, это не я.
Она тяжело переводила дыхание, в то время как Беллатрикс медленно приближалась к ней, излучая такую темную ауру, от которой спастись у Гермионы не было ни малейшего шанса. Это было намного хуже лезвия на ее руке, или даже случайного Круцио. И на этот раз здесь не было Рона и Гарри, чтобы спасти ее.
— Ты убила его.
— Нет, — всхлипнула она, оцепенело лежа в камине.
— Ты убила его, ты убила его…
— Нет, нет, нет, — причитала в ответ Гермиона, когда голос Беллатрикс становился все громче с каждой репликой.
Безумие в черных преследующих глазах Беллатрикс завораживало. Затягивало в безумный водоворот, и Гермиона была не в силах спасти себя.
— ТЫ УБИЛА ЕГО! — взревела Беллатрикс и широко взмахнула палочкой.
Гермиона съежилась, но заклинание не было предназначено для нее на этот раз. Оно ударило в стену, разделяющую гостиную и столовую, взрываясь и встряхивая весь Мэнор. Гермиона могла только наблюдать в ужасе, как Беллатрикс скалится и надвигается на нее, в черных глазах мелькало обещание нестерпимой боли. Гриффиндорка ощущала сильнейшее сожаление и досаду в тот момент, когда чудовищная боль пронзила ее снова. После всех страданий и борьбы, после всего, через что они прошли, она оказалась именно здесь, в огромной опасности, без всех тех, кого она знала и любила.
Они победили!
Мы победили. Мы выиграли, а я все равно умру.
Это было, просто-напросто, несправедливо. И что за судьба, умереть от рук самой безумной и злой женщины на планете.
— И я убью тебя за это, — Беллатрикс прохрипела. — Медленно. Я заставлю тебя вновь пережить его смерть, вновь и вновь, снова и снова… Я буду пытать тебя до тех пор, пока ты не сойдешь с ума, с твоего драгоценного грязнокровного умишка, буду пытать до тех пор, пока ты сама не захочешь умереть. И только, только тогда, когда я разорву тебя на кусочки, когда я окончательно выпотрошу тебя, они смогут прийти, чтобы убить меня, и я уничтожу тебя у них на глазах. Чтобы они смогли ощутить ту боль, которую ты причинила мне…
В то время, как Беллатрикс говорила, кончик ее палочки начал дымиться. Вспыхнули раскаленные и огненно красные искры. Она мгновенно побледнела, когда Беллатрикс возвысилась над ней, переполненная тьмой.
Разум Гермионы поплыл. Она едва различала слова, но отлично понимала их. Пламя вспыхнуло с палочки Беллатрикс и взмыло в воздух, обретая свободу, танцуя вокруг Пожирательницы, развевая ее волосы. Она пылала, и была столь красива в своем злорадстве, как только вообще могла быть; пламя разгоралось, становилось все больше и больше вокруг ведьмы.
Она собирается сжечь меня заживо, смутно осознала Гермиона, теряя сознание.
О боже, кто-нибудь, спасите меня.
Пламя росло, закручивалось вокруг Беллатрикс, приобретая форму огромного раскаленного шара. Гермиона смотрела на него из камина, постанывая и молясь, чтобы Беллатрикс потеряла контроль над пламенем, и оно убило бы ее по ошибке, потому что смотреть в эти черные глаза было хуже смерти.
Песня Феникса больше не лилась в ее венах, только страх. Она попыталась уцепиться за последние искры надежды, но не смогла.
Но мы победили. Мы все-таки победили. Мы все же…
Огненный шар вдруг полетел прямо на нее, и Гермиона зажмурилась в самый последний момент. Сначала были неясные потрескивания, которые не имели к ней никакого отношения, а потом она была охвачена жуткой агонией, голова пылала, она открыла рот в крике, в ужасе от всего…