— Так значит маленькой паршивой грязнокровке уже лучше, и я еще выслушивала в течение целого часа нытье о том, что я бываю слишком неосторожной, мучая людей? — спросила Беллатрикс скучающим тоном.
Она прошлась пальцами вдоль руки Гермионы, насмешливо щекоча шрам.
Пожирательница словно вышла из кошмаров.
— Она до сих пор, кажется, страдает от боли… Но не так сильно, как кривится, ведь действие зелья еще не прекратилось. Она будет мучиться, или нет, Цисси? Я бы на ее месте сделала это до того, как мы станем заключать сделку, ведь мы не можем показать ее в таком виде.
Гермиона упорно пыталась не хмуриться, поддерживая их догадки о том, что зелье все еще действует, что ей все еще очень больно, чтобы двигаться, слишком страшно. Она взращивала внутри ненависть и пыталась заполнить ею все внутри, подпитывалась ею.
Боже, как она ненавидела Беллатрикс.
— Думаю, она пережила самое худшее. Она все еще слаба. Ей будет нехорошо некоторое время, конечно, и она должна отдохнуть, чтобы ее раны зажили должным образом. Каким-то чудом мне удалось предотвратить все серьезные повреждения. Но нет, она не умрет в ближайшее время, несмотря на все усилия, — едко прокомментировала Нарцисса.
— Мило, ты думаешь, что я постаралась? — Беллатрикс глумилась над сестрой.
Была длинная пауза, когда Нарцисса смотрела на Беллатрикс, и Гермиона собрала в себе все свое мужество. Она словно могла чувствовать палочку Нарциссы возле руки, так что взять ее было бы на удивление легко. Беллатрикс была быстрой, но не настолько.
Могла ли она?
Гермиона попробует, так или иначе.
— Знаешь, Белла… Она просто ребенок, на самом деле… — осторожно и медленно произнесла Нарцисса.
Может ли это быть симпатия в голосе леди Малфой? Может быть, она вспомнила Драко. Жаль, что сочувствия не было достаточно в их крови. Их сердца не были холодны как у Беллатрикс, но все же.
— Она больше не ребенок, Цисси. Не будь дурой. Если она была достаточно зрелой для того, чтобы заметать следы, воровать палочки и сражаться в войне, то она и достаточно взрослая, чтобы справиться с последствиями, — жестко заявила Беллатрикс.
Пожирательница скользнула пальцем по шраму Гермионы, посылая дрожь отвращения по телу.
— И все же, я буду держать ее подальше от тебя на некоторое время. По крайней мере, пока она так слаба, — твердо ответила Нарцисса и взяла полотенце, чтобы вытереть руки.
Сейчас, подумала Гермиона со всплеском адреналина. Давай, СЕЙЧАС!
— О, Цисси, ты никогда не сможешь удерживать меня от нее. Никто и ничто не встанет у меня на пути к тому, что принадлежит мне. И как я уже сказала… Она моя.
В тот же момент, когда Гермиона схватила палочку Нарциссы и рванулась вверх, прокричав на выдохе Остолбеней!, рука Беллатрикс сомкнулась на ее запястье и дернула ее со стола. Она упала в руки ведьмы и увидела удивленное лицо Нарциссы Малфой, перед тем как запущенное Гермионой заклинание ударило ей прямо в лицо.
Гермиона хотела бы видеть выражение своего лица, когда ее аппарировали в третий раз без ее на то разрешения обратно в пустоту с Беллатрикс Лестрейндж.
========== Часть 3 ==========
Они аппарировали на темный песчаный берег с характерным треском, возле которого бушевали огромные синие волны.
Первое, о чем подумала Гермиона после аппарации, По крайней мере, это не Малфой Мэнор.
А потом она вырвалась из хватки Беллатрикс, ведь это было единственное, что она могла сделать.
— Ты только что послала Оглушающее в мою сестру? Оу! Куда это ты собралась? — крикнула Беллатрикс ей вслед, будто нерадивому ребенку, и Гермиона ощутила приближение проклятия еще до того, как уста Беллатрикс произнесли его. Девушка не успела сделать и пяти шагов.
— Протего! — вскричала она, убегая так быстро, как только могла.
Мука была адская; ее тело пронзало болью, несмотря на старания Нарциссы, но у нее не было выбора. В следующую секунду проклятие отскочило от ее защитного заклинания, чуть не сбивая ее с ног. И снова она поразилась магической мощи Беллатрикс.
— Грязная девчонка, откуда у тебя эта палочка? — потребовала Беллатрикс, когда Гермиона, тяжело дыша и держась за бок, нацелила палочку на ведьму.
А потом лицо Беллатрикс озарилось пониманием и исказилось в ужасной ярости, когда она осознала, чью именно палочку Гермиона сжимала в своих руках.
— Ты, мерзкая воровка, ты украла палочку у чистокровной ведьмы?
Черт. Мне снова придется драться с ней. Черт, черт, черт!
Но она не в состоянии противостоять Беллатрикс, особенно в таком болезненном положении. У нее не было времени, чтобы полностью восстановиться. У нее не было ни единого шанса.
Думай. Ты должна думать. Используй свою голову!
— Что ж, ты забрала мою, а я должна была одолжить у кого-нибудь другого, — все, что смогла произнести Гермиона, мысленно скривившись от собственных слов.
Давай, говори с ней вот так, ага, прекрасная идея. Идиотка, идиотка!
— Ты, отвратительная дрянь, да как ты смеешь осквернять палочку моей сестры своими грязными руками! — завопила Беллатрикс в ярости. — Положи ее на землю, сейчас же!
Гермиона замерла в неверии от услышанного. Она действительно сказала это? И Беллатрикс выглядела вполне серьезно настроенной, словно готовая в следующую секунду топнуть ножкой от негодования и запустить что-нибудь в Гермиону, если та не подчинится.
Ей уже приходилось наблюдать за припадками Беллатрикс, и она не хотела повторения. Единственный вопрос состоял в том, как она могла избежать этого.
Используй. Свою. Голову.
— Беллатрикс, послушайте меня, — нервно начала Гермиона, не опуская палочку Нарциссы и медленно отступая назад. — Вы не должны…
За это она была вознаграждена несколькими молниеносными проклятиями, от которых ей было проще уклониться, чем попытаться блокировать. Слишком большая нагрузка приходилась на ту ногу, которую вспорола перегородка камина, и она согнулась в колене, что и спасло ее от попадания проклятия, подозрительно похожего на Круциатус.
Нет, спасибо, я испытала уже слишком много боли, саркастично подумала она, пытаясь оттянуть приступ паники еще на чуть-чуть.
— Не надо играть со мной, грязнокровка! Даже не пытайся убежать, — прошипела Беллатрикс и ринулась вперед, игнорируя палочку, направленную на нее.
Гермиона просто попятилась назад, боясь использовать заклинания, потому что знала, что Беллатрикс просто отобьется и разозлится еще больше, обезумеет еще сильнее. Ветер бушевал за спиной и завывал вокруг, развивая их волосы. От этого Беллатрикс выглядела еще безумнее.
— Я не в настроении для твоих игр, грязнокровка. Ко мне, быстро! — рявкнула ведьма.
Даже после проклятия, последовавшего за этими словами, Гермиона оставалась в ступоре.
Мои игры? Она совсем вышла из ума?
Гермиона споткнулась, когда Беллатрикс фальшиво взмахнула палочкой в воздухе, пугая девушку напротив, и сразу же расхохоталась, когда гриффиндорка неудачно упала вниз.
О, правильно. Да, конечно. Так глупо было забывать, с кем именно она имела дело.
Но смех разозлил ее. К черту, Гермионе было больно, она измучалась и так устала от насмешек этого маньяка.
— Петрификус тоталус! — выкрикнула Гермиона до того, как туман с моря перекрыл ей видимость.
Это никогда бы не сработало, и она знала об этом, но она была обязана попытаться помочь себе. Она просто так сильно ненавидела Беллатрикс. Но ее действия были слишком опрометчивы.
Беллатрикс отразила заклинание молниеносным движением палочки.
— Хватит! — закричала ведьма, утратившая терпение. — Хватит дерзить мне. Иди сюда, маленькая грязнокровная шлюха.
Это было похоже на то, будто она раздраконила хищную пантеру. Беллатрикс и вправду по-тихому приближалась к ней все это время. Гермиона могла наблюдать столпы ярости, что бушевали в темных глазах, ощущая пронизывающий ее страх, испытывая всю ту боль, которая должна была давно уйти.
Я должна сделать что-то, но я не могу задеть ее, она блокирует каждое заклинание, я не могу…