Гости зааплодировали, расступились, и тогда посреди образовавшегося прохода прошествовал Президент и пожал Леокадии правое переднее копыто.
- Я очень тронут, - произнес Президент.
- Снова все захлопали, а Служащий принес на подносе две рюмки вина, орден и конверт.
- Это награда за песенки, - сказал Президент.
Он накинул Леокадии на шею ленточку с орденом, который напоминал цветочек клевера, только был не розовый, а золотой и клевером от него не пахло.
- Совсем как хомут, - одобрила Леокадия. - А что в конверте?
- Кругленькая сумма. Миллион.
- КРУГЛЕНЬКАЯ? - удивилась Леокадия. - А конверт квадратный.
- За здоровье Леокадии, нашей очаровательной Поэтессы! воскликнул Президент и поднял бокал с вином.
- Спасибо, - отозвалась Леокадия. - Пока я не выпью, я здорова. Я не Поэтесса. Но если бы я выпила, то наверное могла бы написать Настоящее Стихотворение и села бы в тюрьму. Но я больше люблю морковь и сейчас произнесу речь.
В зале пронесся легкий шум, а вскоре появился молодой человек с мешком моркови и поставил его перед Леокадией, которая быстро управилась с первым пучком и грациозно вскочила на длинный стол. Стол этот напоминал беговую дорожку, на которой рюмки поблескивали как маленькие преграды или наоборот - преграды поблескивали как маленькие рюмки.
- Дамы и господа! - воскликнула Леокадия.
Но в эту минуту к ней подошел Самый Главный помощник Президента.
- Простите, - шепнул он, - может, вы скажете мне на ушко, о чем пойдет речь?
- Ну уж нет! Боюсь, что тогда я откушу вам ухо! - воскликнула Леокадия. - А впрочем, вы и так сейчас все узнаете!
- Лучше бы вы для нас станцевали, дорогая Леокадия, - проворковал Президент, - или исполнили новую песенку.
- Не будет никаких новых песенок, господин Президент, - заявила Леокадия. - Я не Поэтесса, не Археоптерикс, не Произведение искусства, не Летающий Неконь. Я обычная легковая кобыла с крыльями. Говорят, что я даже не тяну на Пегаса. Но пролетку я бы вытянула. Господин Президент, я, конечно, благодарю за награду. Но не можете ли вы приказать, чтобы всем крылатым и некрылатым коням Столицы вернули пролетки?
- Я ведь говорил, не подпускайте кобылу к спиртному, - сказал Самый Главный помощник Президента.
Президент подошел к Леокадии и нежно положил руку на ее переднее правое копыто.
- Послушай, подружка... - шепнул он.
Леокадия фыркнула.
- Какая я вам подружка? Скажете тоже! Моим другом может быть только извозчик, а разве вы способны хоть ЧЕМ-ТО управлять?
Президент побагровел, а Самый Главный помощник Президента спросил:
- О каком управлении речь?
- О способности хоть ЧЕМ-ТО управлять. У вас наверняка ничего бы не получилось. Без кнута ни тпру, ни ну.
- Вон! Пошла вон, нахалка! - воскликнул Президент. - Вон из нашего города! И из нашей страны!
Все гости затопали и закричали:
- Вон! Вон из нашей страны, мерзкая кобыла! Пошла отсюда, старая кляча!
- Мне очень неприятно, - начала Леокадия, - но я не знала, что Президенту так хочется стать извозчиком.
И открыла дверь на балкон.
- Оревуар! - иронически сказал Самый Главный помощник Президента.
И тут Леокадию осенило - так значит по-заграничному этот "Оревуар" просто "Скатертью дорога!", а вернее - "До свидания!"
- И все-таки вы не знаете правил ведения! - крикнула Леокадия и добавила:
- Не уважаете лошадь!
ЛЕОКАДИЯ И РАЗЛУКА
- Я ничуть не огорчаюсь, Алоиз! - рассуждала Леокадия. - Далекие края - новые приключения. Может, там найдется место и для крылатой лошади.
И все же она никак не могла уснуть. И Алоиз не мог уснуть, и они долго смотрели вдвоем на промытые дождем звезды над Шестиконным сквером. Ведь это были пока что ЗДЕШНИЕ звезды.
- Ах рвань хомутная! - все вздыхал Алоиз. - Круглый миллион! Хотел бы я знать, какой поэт получит его вместо тебя.
- Подумаешь, миллион! - взмахнула хвостом Леокадия. - А у цветочка даже запаха нет...
И сбросила с шеи орден - золотой цветочек клевера.
Наверно они бы проспали все утро, но в девять их разбудил Парикмахер с "Вчерашней газетой" в руке. В газете крупными буквами было написано: "ЛЕОКАДИЯ ДОЛЖНА ПОКИНУТЬ НАШУ СТРАНУ".
- О тебе пишут, что ты самая обыкновенная кляча - возила ездоков. Впервые вижу, чтобы во "Вчерашней газете" напечатали правду. А про твой отъезд - это тоже правда?
- Вчера я познакомилась с Президентом и он сразу отправил меня за границу.
- В Париж? В Рим? Нью-Йорк? - спросил Парикмахер.
- А ты не знаешь, где самый лучший клевер? Вот бы найти город, где полным-полно клевера!.. Повидать Белый Свет...
- На что тебе дался Белый Свет? - удивился Алоиз. - Стоит тебе забраться в клевер, как ты Света Белого не видишь! Ведь того и гляди выскочит хозяин.
- Вот и неправда! - возмутилась Леокадия. - Все я вижу - и пчел, и тучи, и уж конечно хозяина... Бывают же такие вредные люди...
- Не знаю, кто хозяин Парижа, - вмешался Парикмахер. - Но мазь для роста волос у них там классная.
- И для бороды тоже? - спросил Алоиз.
- Ладно, ладно, Алоиз, - согласилась Леокадия, - раз уж тебе так хочется, пусть будет Париж.
- Я буду посылать вам посылки, - обещал Парикмахер. - Боже, как я любил прокатиться в тринадцатой пролетке! С ветерком!..
Потом на Шестиконный сквер пришли в другие соседи со Старой площади. Пекарь, Аптекарша, Почтальон, Портной и Продавец.
- Вот вам письмо в Париж, к моему приятелю в Торговые ряды, сунул конверт Продавец. - Я прошу его отпускать вам все в кредит.
- Ах рвань хомутная! - огорчилась Леокадия. - Значит, и там мы вечно будем без денег?
И все же днем они двинулась в путь, потому что к вечеру Леокадии уже хотелось быть в Париже. Она забыла, что Алоиз за последнее время здорово потолстел и что его дорожная сумка набита продуктами - дарами соседей.
Для начала Леокадия поднялась на высоту красных крыш и сделала два прощальных круга над Шестиконным сквером - там, внизу стояли соседи со Старой площади и махали платками.
- Слишком много платков, - рассердилась Леокадия. - Машут и машут... Меня даже просквозило.
И, зашмыгав носом, резко повернула на Запад.
- Что это, дождь? - спросила она, немного погодя.
- Нет, - отвечал Алоиз, - меня тоже просквозило.
Постепенно Леокадия поднималась все выше и выше и теперь они могли окинуть взглядом весь город.
- Пожалуй, наш город побольше Парижа, - заметила Леокадия.
- Издалека любой город большой, - возразил Алоиз, - а поживешь в нем подольше и покажется маленьким, не больше Шестиконного сквера.
ЛЕОКАДИЯ И БЕЛЫЙ СВЕТ
- Париж! - воскликнула Леокадия. - Сколько клевера! Вот он, БЕЛЫЙ СВЕТ!
И они приземлились на огромном лугу.
- Это не Париж, я не вижу Эйфелевой башни, - огляделся по сторонам Алоиз. - Но все равно, для ночлега годится.
Поначалу им показалось, что они на лугу одни, Леокадия щипала клевер, Алоиз развел костер.
- Скажи ему, пусть он этого не делает, - послышался из темноты чей-то голос.
Судя по тону, это была Корова и Алоиз понял только грустное "му-му".
- Она говорит, чтобы ты не разводил костер, Алоиз, - перевела Леокадия на человеческий язык.
И спросила Корову:
- А ты кто?
- Это я должна была бы тебя спросить, - отвечала Корова. Свалилась с неба на МОЙ луг и еще велишь мне представиться.
- Я - Леокадия, Крылатый конь. А ты кто - француженка?
- Я - Отилия. Остальное для коровы неважно.
- Это неважно только когда ты дома. Но когда тебя выгнали...
- Какая ерунда, - возмутилась Корова. - Выгнать кого-то можно только с чужого пастбища.
- Но я этого не сделаю, - добавила она любезно. - Я сыта. Мне этот клевер в глотку не лезет, так что ешь, сколько хочешь. Только не разводи костра, а то прибежит хозяин.