Она посмотрела на Кларк, наблюдающую за ними, желая попрощаться и с ней, но не сделала этого. Вскочила на лошадь и направилась прочь со двора.
Кларк некоторое время провожала ее взглядом, отмечая странность такого поведении, в то время, как рука сына тянула ее в противоположную сторону. Царица поняла, что Лекса избегает ее , отчего тоскливость охватила изнутри.
***
Лекса уже посетила казармы, приветствуя своих легионеров. Все были рады возвращению командующей. Она оставила лошадь и направилась домой. На выходе ее остановила Индра подозрительными, смутившими шатенку вопросами:
- Лекса, что с тобой происходит? С тех пор, как мы отправились в Александрию, ты сама не своя. Может расскажешь, что произошло между тобой и царицей?
- Ты даже не представляешь, Индра, в какую шутку со мной сыграла жизнь.
Командующая ничего не объяснила генералу и продолжила свой путь, а Индра вновь осталась в недоумении от странных слов и поведения боевой подруги.
Лекса вошла в ворота особняка. Она не скучала по Риму, по дому, по Октавии. Ей не хотелось сюда возвращаться. Девушка прошла в дом, замечая свою дикарку, тайно поглядывающую на нее. Октавия стояла напротив комнаты Лексы и делала вид, что не смотрит в ее сторону, отчего шатенка даже улыбнулась этой детской непосредственности. «Забавная» - проговорила она себе. Все же немного смягчившись, командующей стало жаль, по всей видимости, скучавшую по ней Октавию, и она обратилась к дикаре:
- Если ты хочешь, то можешь зайти ко мне, мы давно не виделись. Можем поговорить, - Лекса теперь знала, что девушка очень плохо, но все же может говорить на латинском языке.
В ответ на предложение, Октавия быстро убежала к себе. Очевидно, она еще зла на Лексу.
На улице уже смеркалось, ветер обдувал комнаты прохладой и свежестью. Этот запах поманил командующую на улицу. Она оправилась в сад, где росли чайные розы разных сортов и видов. Хоть шатенка и не любила цветы, но сейчас ей захотелось посмотреть на эти символы любви и страсти. На душе у нее было неспокойно и одиноко. В то время, как весь мир стремится любить и быть рядом с любимыми, девушка не могла даже думать о чувствах к царице. Глубокая пропасть разделяла их.
Розы были прекрасны и ароматны. Дурманящий запах погружал в воспоминания, созерцание и умиротворение. Лекса медленно проходила среди вечных цветов, проводя по их бутонам ладонью, определенно понимая, что под прекрасной внешностью прячутся острые, колючие шипы. Таким цветком была и сама Лекса. Она знала это, отчего гложущая тоска еще больше заполняла душу девушки.
Шатенка ни на минуту не забывала, что завтра предстоит провести первое занятие для Эйдена и, возможно, для царицы. «Что же она делает… Такая странная, такая необычная, удивительная Кларк» - грустно улыбнулась Лекса, вспоминая белокурый, совершенный образ.
Командующая принесла с собой рисунок, который нарисовала еще до отъезда в Александрию. Восход солнца, яркий, жгучий восход. На некоторое время девушка задумалась, погружаясь в мир, изображенный на холсте: «Можно ли оказаться там, где круглый год не ждут весны? И сад цветет из диких роз. Где вечность ходят босиком, забыв печали, горькие от слез. А можно ли гореть до тла, не погружаясь в плоть и страсть? Забыть страдания и ложь, и раствориться в утренний восход. Однажды все охватит ночь, но не пейзаж, не наши сны. Там все останется как есть, там жизнь пьянит и небо голубым цветком. Там страхи будней - суета, и ночь целуется с луной, даря земле божественный рассвет. А день теперь дороже ста, дороже многих, долгих лет, и красота пленит огнем, окутав сердце в бирюзовый цвет».
Говорила Лекса о любви или о чем-то другом, но это с точностью передавало то, какими чувствами сейчас было заполнено ее сердце. Еще немного, и они вырвутся наружу, потому что заполняли уже до краев, до самых верхних линий жизненного сосуда.
***
Кларк тем вечером была очень задумчива. Она проводила сына спать, который пребывал в предвкушении завтрашнего дня, когда Лекса будет обучать его фехтованию. Девушка тоже была настроена получить первый урок от своего генерала. Это волнительно действовало на нее.
Но сегодня вечером царица задумалась о другом. Впервые она осознала, что стала редко вспоминать об империи. Все, что ее сейчас заполняло, было далеко от величия и благополучия Рима. Это ужасно расстраивало ее, но еще больше расстраивало то, что она и не хотела больше думать об этом. Вся ее жизнь - это погоня за мечтой, которая теперь казалась призрачной и нереальной. Хотя цели оставались по-прежнему материальными и осязаемыми - война, захват территорий. Но возможно ли прийти в чужой мир и назваться освободителем, когда заставляешь все в этом мире подчиняться своим правилам? Это уже не свет, о котором так грезила когда-то Кларк, это насилие и угроза. Что-то изменилось внутри блондинки. Она стала задумываться не только о своей империи, но и обо всем мире, который точно не ждет, когда Рим поработит его.
В тронный зал, сверкающий чистотой и грациозностью, где сейчас находилась Кларк, вошел советник. Он с самого приезда царицы заметил в ней перемену и долю апатии ко всему. У него были серьезные основания подозревать, что с Кларк что-то произошло. Царица стояла возле трона и смотрела на город, виднеющийся сквозь огромное балконное окно.
- Госпожа, простите, что лезу не в свое дело, но с вами что-то происходит в последнее время. Может, вам нужен мой совет? - мужчина был осторожен.
- Линкольн, скажи, а так ли велик Рим, как мы его себе представляем? Чем мы отличаемся от варваров и дикарей? Мы приходим в чужой дом и отнимает у детей отцов, заставляя их служить в римской армии. Мы забираем у людей их традиции, их религии и веру. Взамен не отдаем ничего, прикрываясь славой, силой и величием.
Советник был обескуражен этой речью. Это в корень меняло все, ради чего Кларк жила. Но правду в этих словах он тоже видел.
- Царица, так угодно богам, раз они каждый раз покровительствуют нам в битвах. Мир веками живет войнами и захватами, земля каждый день меняет границы и все потому, что люди никогда не смогут остановиться в желаниях. Империи создаются в войнах. Вы, Кларк, представляете великий народ -потомков Рема, сынов Марса и Юпитера, так держите свой путь до конца. Ваша мечта заставила людей принять вас на троне, уважать и любить, а сейчас вы усомнились в правильности этих идей? Вам прекрасно известно, что великие люди, сделал шаг вперед, уже не возвращаются назад. Не возвращайтесь, Кларк… - Линкольн был весьма обеспокоен настроениями царицы и спешил переубедить ее во всем, пока не стало поздно. Но царица была непреклонна.
- Война не несет величия, Линкольн, она несет боль, кровь и смерть. Все это мы, римляне, несем в себе, разжигая вновь и вновь трагедии и порабощая при этом целые государства. Величие идет под руку с крахом, советник.
Линкольн понял, что сейчас царицу не переубедить. Он лишь обреченно заявил:
- Бывает, венценосные особы ведут себя весьма необычно и совершают странные вещи ради любви.
Кларк вмиг поменяла боевое настроение на растерянность и замешательство. По ее мнению, советник ничего не должен знать о ней и Лексе, но кажется, царица ошибалась.
- Не понимаю тебя, Линкольн.
- Скорее всего, наоборот, царица, вы очень хорошо понимаете. Дикарка и вы с вашей благородной кровью… - мужчина не успел закончить.
- Довольно! Что ты знаешь о любви, советник! - повысила тон Кларк, повернувшись всем телом на мужчину.
- Я знаю царица… - грустно ответил Линкольн, опустив голову. - Когда любишь, весь мир становится словно одним сердцем и бьется в груди.
Девушка подозрительно посмотрела на него, совершенно не ожидая, что в его мудром, но холодном сердце может быть такое понимание чувств. На некоторое время они оба задумались каждый о своем.
Кларк вспомнила Луну, которая предсказала ей большую любовь, выбор и желание богов. «Что же она имела ввиду?» - думала девушка, но эти мысли перебил советник: