Мужчины прошли в спальню Октавии, а через несколько мгновений шатенка увидела девушку, руки которой были в наручниках. Она не сопротивлялась, покорно следовала за стражей и молчаливо смотрела в пол, так ни разу не взглянув на свою хозяйку. Лекса хотела помочь ей, остановить это безумие, но что-то подсказывало, что все сейчас происходит не просто так.
Как только Октавию увели, шатенка отправилась в комнату, чтобы переодеться и сразу же отправилась во дворец. По дороге она размышляла о том, что могла совершить Октавия и пыталась искренне не думать плохо о Кларк. «Она же не могла так подло поступить к этой девушке. Это не похоже на ревность или нечто подобное» - озадаченность и тревога сейчас были главными спутниками шатенки.
Когда Лекса вошла во дворец, она увидела суету и суматоху. Слуги носились из стороны в сторону, многие знакомые легионеры были здесь, даже Индра стояла в растерянности и непонимании. Командующая поспешила к ней.
- Индра, что здесь происходит?
- Я не знаю, Лекса. Был лишь приказа усилить охрану во дворце и найти советника. Он куда-то исчез.
- Я поднимусь к царице, надо все узнать, - шатенка серьезно обеспокоилась, когда услышала об усилении охраны. Еще и дикарка была арестована. Лекса поспешила в кабинет царицы.
Спустя несколько минут она вошла в помещение, охрана не препятствовала в этом.
Кларк стояла около окна, не обращая внимание на визитера и задумчиво смотрела на огненный Рим. На лице читалась печаль и безнадежность, такой потерянной Лекса еще не видела свою царицу, сердце сжималось от жалости. Она медленно подошла к ней и неуверенно обратилась:
- Кларк, что происходит? Почему здесь столько охраны, почему Октавию арестовали?
Блондинка резко повернулась к ней и стала пристально разглядывать растерянное лицо, она пыталась что-то прочитать в его выражении.
- Тебе важна эта девушка, Лекса? - серьезно спросила царица.
- Я… да, - командующая сказала правду, замечая, как блондинка меняется в лице. Будучи потерянной и печальной, она стала еще более мрачной и сумрачной. Лекса поспешила объяснить.
- Это не то, что ты думаешь, Кларк. Октавия важна мне, как человек. Мы жили вместе, она привязалась ко мне.
- А ты к ней? - шепотом спросила царица, не сводя с шатенки взгляд.
- Между нами все кончено. И не было ничего, что можно назвать серьезным. Но позволь спросить, почему она арестована? Я чувствую вину из-за того, что позволила ее увести.
Кларк сомнительно смотрела на Лексу, но уже не пытала ее взглядом. Она что-то уяснила для себя.
- Сейчас ты все узнаешь, Лекса, - грусть снова подкралась к прекрасным глазам.
- Кларк, я не могу видеть тебя такой несчастной, - шатенка подошла к ней ближе, но тут же отошла, когда в кабинет вошел охранник
- Вы нашли Линкольна?
- Мы ищем, госпожа, - ответил серьезный мужчина.
- Когда найдете, приведите его в тронный зал, - Кларк обратилась к Лексе, - пойдем, все будет происходить там.
И девушки вышли из кабинета в окружении стены из личной охраны царицы.
Лекса всю дорогу думала. Все это казалось странным сном, но то, что она хранила в своем сердце было не менее странным и жестоким. Ей было жаль видеть Кларк такой подавленной, и теперь она боялась навредить ей еще больше.
В тронном зале собралось большое количество людей. В большинстве своем, это были военные и слуги, но и некоторые сенаторы были здесь. Кларк прошла к трону, Лекса встала рядом с ней. Все чего-то ждали.
Тихий шепот раздавался по всему помещению, но царица была молчалива. Она смотрела куда-то вдаль и о чем-то думала.
В какой-то момент дверь отворилась и в зал вошел Линкольн, держа в руках конверт. Мужчина не ожидал такой аудиенции, он медленно, осматриваясь по сторонам, подходил к трону, не понимая причины собравшихся здесь людей. Наконец он подошел к Кларк. Она встала с трона и пустым взглядом смотрела сквозь него. В глазах советника читался страх.
- Царица, я должен вам кое-что сказать… - советник неуверенно посмотрел на Лексу, в его глазах она увидела сожаление.
- Взять его! - раздался громкий женский голос. Кларк издала приказ на арест. Тут же два легионера подошли к недоумевающему мужчине и надели наручники, чему он даже не сопротивлялся. Он вопросительно, как и Лекса, смотрел на царицу.
В зале прошлась волна негодования. Никто и предположить не мог, что второе лицо государства могут взять под стражу. Все ждали продолжения.
Подавленная Кларк безразлично смотрела на советника, прокручивая в голове единственный вопрос: «За что?». В зале никто и слова больше не произносил. Лекса была так же, как все — в полном замешательстве.
- Тебе есть что сказать, Линкольн? - спустя молчаливую паузу, наконец произнесла Кларк.
- Царица… я… виноват перед вами, мне нет прощения, я знаю, - мужчина опустил голову и встал на колени. В зале снова прошелся тихий гул. Кто-то крикнул:
- За что арестовали советника?
На что царица кивнула головой охраннику, стоявшему возле двери и он удалился. Через несколько минут в к зал привели Октавию и представили перед Кларк.
Советник заметно занервничал и жалостно посмотрел на задумчиво-обреченную дикарку. Лекса и все остальные все еще не понимали происходящего.
- Как вы узнали, царица? - горечь и отчаяние сейчас наполняла мужчину.
- Я управляю империей, Линкольн. Мои возможности велики. Я хочу знать причину предательства.
Советник был мрачнее тучи, он печально смотрел на дикарку, которая так же смотрела на него. Он тихо ей прошептал на чужом языке:
- Они все знают, Октавия, это конец. - и мужчина обратился к царице.
- Кларк, я полюбил ее. Это единственная и главная причина моего преступления. Я говорил вам когда-то, что люди совершают странные вещи ради любви…
Кларк посмотрела на Лексу, вспомнив слова советника, и грусть еще больше охватила ее сердце. Она также смотрела на Линкольна и Октавию и чувство разочарования к мужчине постепенно сменялось жалостью. Она не знала причин, а теперь они ей известны, и от этого становилось тоскливо на душе. Может потому, что Кларк прекрасно понимала советника.
- Я полюбил ее с тех пор, как она появилась в Риме. Все это время мне не было покоя. Я знал, что эти чувства погубят меня, но не мог остановиться. Когда вы, царица, и Лекса отправились в Александрию, я нашел Октавию. Она была разбита, но я объяснился с ней и смог завоевать ее чувства. Я видел в ее глазах грусть и обреченность, поэтому позднее она рассказала мне, что появилась в Риме не случайно. Ее послали убить вас, царица…
В зале прошлась громкая волна негодования. Лекса невольно сжала кулаки, а Кларк не сводила внимательных глаз с рассказчика. Она не знала, что сейчас испытывает к этой искренности и предательству мужчины.
Линкольн продолжал:
- Она рисковала всем, рассказывая мне это, но у нее не было выхода. Если Октавия не сделает это, ее убьют заказчики, и мне пришлось, Кларк… я решился сам это сделать… - глаза советника блестели. Он нервно смотрел то на царицу, то на свою дикарку.
- Этим македонским кинжалом ты собирался предать меня? - Кларк продемонстрировала длинный нож с голубой рукояткой, - его нашли в твоих покоях, Линкольн, за тобой давно следили мои люди. В последнее время ты был слишком уязвлен и мне не нравилось это. Вас видели вместе с этой македонкой, вас видели в доме у Лексы, - Кларк снова взглянула на ошарашенную шатенку, - но ты не представляешь, как это больно, знать, что твой друг - это твой предатель.
В зале уже не угасали крики и волнения. Люди кричали: «предатель», «убийца», и все они сейчас ненавидели его, все, но не Кларк. Неожиданная жалость и сочувствие проснулись к старинному другу, с тех пор, как ей стала известна причина, которая так близко была знакома и ей. В то время, как все вокруг суетились, а Линкольн взглядом прощался с Октавией, царица тайно смотрела на задумчивую Лексу, понимая, как властна над людьми любовь. «Ради нее я бы тоже смогла убить» - мысль остро вонзилась в сознание девушки.