- Царица, вы должны вынести приговор, - к трону подошел седовласый старик, это был один из ненавистных ей сенаторов. Кларк перевела внимание на Линкольна и долго изучала его лицо, разбитое и отрешенное. Она не хотела платить ему тем же, она помнила, сколько раз была обязана ему жизнью. Словно почувствовав сомнения госпожи, советник посмотрел ей в глаза и прошептал:
- Вы должны… люди непременно потребует это от вас.
- Я не хочу этого делать, Линкольн, но ты знаешь закон империи. За предательство и покушение на царскую персону полагается смертная казнь, - на одном дыхании выговорила царица, опустившись в отчаянии на трон.
В зале послышались довольные возгласы. Римляне кричали «казнить предателя». Кларк закончила трагическое представление словами:
- Приговор будет приведен в исполнение завтра в полдень, на главной площади Рима. Линкольн и Октавия будут казнены.
После этих слов царица поднялась с трона и в последний раз посмотрела в миндальные, влажные глаза мужчины. В них она не видела осуждения или злобы, отчего еще тяжелее и тоскливее становилось на душе. Она стремительно направилась к выходу, оставляя весь Рим позади.
***
Спустя некоторое время Лекса направлялась домой будучи полностью раздавленной и поглощенной. Казалось, девушка переживала из-за Октавии, и это было так, но еще больнее было от того, что Кларк все это время была подвержена такой опасности. И сейчас Лекса словно чувствовала ее боль. Так мрачно и жестоко отвечает нам небо, когда мы спрашиваем его о судьбе. Это тайна, которая становится известной лишь в конце земного пути. Боги смеются над нашими страхами и предрассудками, но преклоняются перед тем, как мы умеем любить. Сегодня Лекса осознала главное: Кларк не заслуживает рядом таких людей, как Линкольн, как она сама.
Девушка вспоминала восход, в который недавно погружалась в своих фантазиях и понимала, что тем восходом для нее была Кларк.
***
Следующий день неизбежно настал. Все утро на главную площадь сходились жадные до крови и зрелищ римляне. Для них ееважно, кто выступит главным «актером» в этом смертельном представлении, важно лишь то, что они утолят свои пылкие, зверские желания. Сегодня свершится суд.
Все утро Кларк проводила в своих покоях. Она отправила сына в соседнюю резиденцию, так как мальчик был привязан к Линкольну и сильно за него переживал. Царица была в том же состоянии, что и вчера в тронном зале. Горькое чувство сожаления постоянно преследовало ее, но долг и законы империи диктовали другое. И все же рана нанесенная советником была глубокой, отчего предательство ощущалось в полную мощь.
В комнату постучала девушка служанка, она принесла письмо, которое выпало из рук Линкольна в момент задержания.
- Положи его на стол и оставь меня одну, - приказала царица.
Служанка тут же удалилась, а Кларк продолжала размышлять о советнике.
***
Лекса не знала, стоит ли встречаться к царицей в такие мгновения, но чувствовала необходимость в этой встрече. Она направилась во дворец, желая выразить поддержку и сочувствие.
В резиденции было пусто, лишь изредка у дверей стояли стражники. Даже дворцовые люди спешили на городскую площадь.
Шатенка словно почувствовала местонахождение царицы и отправилась в ее кабинет. Кларк задумчиво наблюдала из окна за подготовкой к «церемонии». Эшафот уже был установлен.
- Скажи, Лекса, чем мы отличаемся от преступников, когда приказываем лишить их жизни? Разве мы не становимся такими же, как они? Наши действия… мои действия тоже преступны, - шатенка не ожидала, что царица заметила ее, поэтому странные вопросы застали ее врасплох.
- Кларк, не вини себя. Это закон, это империя. И Линкольн это знает. Ты должна была так поступить.
- Я не хочу так. Он был мне другом и братом, но знаешь, это больно - когда тебя предают…
Лекса замерла, она не могла ничего сказать и утешить, потому что утешение сейчас нужно было ей. Но все же она привела себя в порядок. Кларк нужна была ее поддержка сейчас.
- Если бы я могла помочь тебе, Кларк…
Блондинка повернулась к девушке и подошла ближе.
- Расскажи о себе, Лекса. Я хочу тебя понять.
Сердце шатенки выпрыгивало из груди, но она всячески скрывала взволнованность.
- Прошу, Кларк, не спрашивай. Не сейчас.
- Тогда поцелуй меня, - царица была серьезна.
К Лексе подступило необычное волнение. Она сомнительно посмотрела в небесные глаза, увидев в них решительное желание.
- Кларк, ты будешь жалеть об этом…
Лекса неуверенно подошла на самое близкое расстояние, заглядывая глубоко в небесную лазурь. Сердце Кларк замерло. Она боялась дышать, чтобы не спугнуть момент, который так ждала уже долгое время. Искушенные губы шатенки сводили ее с ума, а по телу пробежала волна желания. Дыхание Лексы было горячим, ровным и уже обжигало белоснежную кожу царицы.
Они обе стояли так близко, чувствуя, как сердца бьются в унисон. Лекса еще секунду смотрела в блестящие голубые глаза, а затем аккуратно, нежно касаясь притянула ее лицо к себе и прильнула к алым, дрожащим губам. Медленный, неуверенный поцелуй сменялся страстным, ненасытным пламенем. Они жадно впивались друг в друга, ведя борьбу языками, в которой каждый хотел проиграть. Жар наполнил тела, глаза мутнели от нарастающего возбуждения. Ураган ощущений растет, набирая обороты и начисто лишая возможности связно мыслить. Тело Кларк стало ватным и расслабленным в нежных, желанных руках. Лекса поймала губами мучительный стон, слетевший с уст возбужденной блондинки, а Кларк обняла девушку за голову и приблизила еще ближе, желая раствориться в ней до дна. Страстный поцелуй и жаркие объятия могли бы перерасти в нечто большее, но за дверью послышались голоса.
- Кларк… пора. - Лекса нехотя прервала поцелуй, наслаждаясь последними секундами близости к блондинке.
Глаза Кларк еще были мутны, она слабо понимала, что вокруг происходит и не хотела ничего понимать. Вкус любимых губ и нежность желанного тела до беспамятства опьянили рассудок. Возвращаться в реальность совершенно не хотелось. Она снова услышала свое имя:
-Кларк, приговор… палач уже звонит в колокол.
Бархатный, ласковый голос постепенно отрезвлял царицу. Она обреченно вздохнула.
- Тебя подождать?
- Я не пойду туда, Лекса. Я не могу смотреть в глаза Линкольна. Мне жаль, что такому поступку нет прощения. Я отправлюсь в храм.
- Хорошо, моя царица, но мне нужно там быть. Октавия нуждается в этом, - грустно сказала шатенка и направилась к двери.
- Лекса. Ты нужна мне.
- Я приду к тебе завтра вечером, Кларк… - командующая улыбнулась самой светлой и чистой улыбкой, что теплом отдалась в волнительном сердце царицы. Еще немного и Лекса будет ее навсегда.
***
Спустя некоторое время Кларк стояла в Пантеоне и мысленно обращалась к богам.
Она рассказывала им о казне, о советнике и предательстве, о сыне и своей любви. Так много накопилось в душе и так сильно это хотело вырваться наружу. Она думала о людях и о поступках, которые они совершают во имя любви.
Они словно цветы, и когда влага дождя касается их, они расцветают и начинают жить. У каждого человека есть крылья. И то, что однажды окрыляет его. Каждый человек воодушевлен. Каждый страстен. Каждый ищет повод, чтобы любить. Линкольн был таким. Он стал заложником чувств и времени. И Кларк, как никто, понимала его до конца.
========== Глава 13. Пустота ==========
Corda nostra laudus est (Наши сердца больны от любви).
Любовь наполняет жизнь красками. Зеленый цвет лечит физическую боль, белый - душевную. Оранжевый рисует улыбки на лицах влюбленных, синий дарит волшебный мир грез и фантазий. Красный - заполняет страстью бессонные ночи, а черный? Магический, пугающий цвет, отталкивающий и притягательный одновременно. Цвет скорби и печали. Абсолют пустоты. Он тоже наполняет жизнь, ведь в нем заключены все остальные оттенки любви, все ее тайны и перелазы. Он способен разрушить все, что имеет жизненную силу, он причина и следствие, основа бесконечности и тишины. Каждый человек имеет свой собственный черный цвет.