Приговор в отношении Линкольна и Октавии был приведет в исполнение вчерашним днем. Мудрый советник и красивая дикарка навсегда воссоединились в царстве Плутона. Их жизнь окончена, их любовь продолжит жить на небесах.
Ночью Рим не спал. Во многих окнах горели лампады, сообщающие о том, что эта история глубоко затронула суровые римские сердца. Жажда жертвы и крови отошла на второй план, на первом осталась грусть об участи влюбленного советника. Что-то задела в душах людей та показательная расправа. Заслуживал ли он смерти - единственного мерила его поступка, отныне никто не брался судить. Человек решает лишь единожды, остальное возлагая на божественный суд.
Царице предстояло жить с последствием своего решения, но истинная суть римского гражданина - в законе. Фемида управляла душами императоров, которые беспрекословно повиновались власти беспристрастной богини. Кларк - человек, не хотела судить Линкольна, Кларк - правитель, обязана была это сделать. И в любой другой ситуации предательство должно быть наказано так же. Это непреложный закон.
Ночь царицы была беспокойной. И единственное, что вселяло надежду на следующий день - это последние слова Лексы. Она придет к ней и станет ее навсегда. Девушка испытывала робость и вместе с тем непоколебимую решимость быть с шатенкой следующей ночью и всю последующую жизнью. Надежда на будущее и на любовь придавала Кларк сил. Она не собиралась сдаваться. Именно сейчас, казалось, она по-настоящему начинает жить. Царица вспоминала в деталях поцелуй, а по телу разливалась редкая дрожь. Она помнила нежные губы, ласковые руки, пламенные прикосновения, но этого было мало. Кларк хотела душу командующей, хотела выпить ее до дна, познать все тайны и мечты, которые глубоко хранились в загадочной девушке с изумрудными глазами. Кларк нужна вся Лекса, которая все еще не принадлежала ей до конца.
«Я приду к тебе завтра вечером, Кларк» - проносилось в воспоминаниях царицы, когда она обедала с лидийскими послами. «Она придет сегодня ко мне…» - девушка растягивала удовольствие и слышала, как замирает сердце от приближения назначенного часа.
***
Лекса тоже была не спокойна. Она знала, зачем пойдет сегодня по дворец. Она волновалась из-за этой встречи, но желала ее не меньше, чем Кларк. И все же груз, который она хранила в своей душе не давал полностью погрузиться в грезы. Лекса решила поговорить с Кларк, обязательно поговорить, но не сегодня. Слишком желанна была для нее блондинка, чтобы перечеркивать то, что еще даже не началось. «Возможно, она возненавидит меня, но пусть это будет позже» - обреченно вздохнула шатенка. «Я боролась с этим, как могла. И больше не могу».
Лекса также вспоминала Октавию. Вчера, в полдень свершилась расправа над девушкой. Она была спокойна и равнодушна, а Линкольн не сводил с нее глаз. Все время, пока толпа гудела, а палач читал молитву, советник смотрел на свою любовь, и только боги знают, о чем он думал в эти мгновения. Дикарка держала его за руку, но взгляд был опущен в пол. Каждый переживает свою боль по-своему. Лишь однажды она посмотрела на мужчину, и в этом взгляде чувств было больше, чем во всех, кто ежедневного говорит «люблю». В один момент, Октавия нашла взглядом и Лексу, в котором было что-то похожее на последнее «прощай». Сердце шатенки пропустило удар. В воспоминаниях пронеслись дни, проведенные вместе. Жалость к дикарке была безгранична в эти мгновения, шатенка прощала ее за ложь и винила за предательство. Это были незабываемые, трагические минуты, которые закончились с последним взмахом палача.
Сегодня Лекса думала о Кларк, но в душе сохранялось молчаливое затишье, словно небо застыло пред дождем.
***
Царица отобедала с лидийской делегацией и отправилась в свои покои. В этот день она решила больше не заниматься должностными делами и посвятить время себе и скорому визиту Лексы. Царица прошлась по комнате, совершенно не владея нарастающим волнением. Она подходила то к клетке с животным, то выходила на балкон, всматриваясь в сторону моря, то присаживалась на кровать, задумчиво проводя по ее поверхности ладонью. Покой полностью покинул блондинку этим днем.
В одно мгновение она скользнула взглядом по столу и заметила коричневый конверт, который вчера оставила там служанка. Это письмо принадлежало советнику, от понимая чего в душе царицы тоскливо заныло. Она подошла к столу и взяла конверт в руки. Он был без надписей и слегка потерт. Хотелось ли ей читать содержимое, она не знала, но все внутри останавливало ее. «Наверное, Линкольн, спешил сообщить что-то важное мне. Но не успел…» - грустно подумала девушка. И все же распечатала конверт.
Прошло несколько минут. Письмо было прочитано на одном дыхании. Кларк стояла неподвижно, не сводя глаз с бумаги в своих руках. Мгновением позже листок выпал из рук и пролетел вдоль по комнате. Царица оставалась в том же положении. Казалось, она забыла, что нужно дышать и можно двигаться. Словно восковая фигура стояла сейчас посреди царской комнаты. Постепенно она начала приходить в себя, но было бы лучше, чтобы этого не происходило. В один миг ее душой и мыслями овладела темнота. Все вокруг почернело, превратив во мрак и без того сумрачный, осенний день. Целый мир рухнул в сердце блондинки. Она ясно соображала, но внутренний озноб и физическое бессилие на глазах превращали молодую девушку в немощную старуху, у которой годы отобрали смысл жить. Она будто постарела на тысячу лет. Не внешне, но внутренне. На ватных ногах Кларк дошла до стола и подвинула ближе шкатулку, в которой лежало главное доказательство слов рокового письма. Она достала перстень, принадлежащий Лексе и проверила трясущимися руками то, что находилось под сапфиром внутри. Содержимое словно ослепило глаза девушки, отчего жгучая боль прорезалась внутри них. Все, что испытывала сейчас блондинка от понимания того, кем была для нее Лекса, разбило вдребезги любящее сердце и осколки разлетелись далеко за пределы земли. Крайняя степень отчаяния и боли разорвали девушку изнутри. Ей не хотелось жить, и не хотелось умереть. Единственное, что требовалось - это увидеть своего истинного палача - Лексу из племени амазонок, генерала римской армии, главного человека в жизни Кларк. «Ты нежное, смертельное чудовище, Лекса…» - отчаянно усмехнулась себе царица. Легкое безумие читалось в ее глазах. И хотелось только одного, чтобы все это оказалось лишь сном.
***
Вечерело. Командующая направлялась во дворец по тихим, узким проулкам. По пути она не встретила ни одного человека. Наверное, Рим до сих пор был погружен в события вчерашнего дня. Лекса вспоминала, как сложно ей было передвигаться по городу, так как каждый раз ее останавливали люди, пытаясь завести беседу и предложить свою помощь. Эффект от «гладиаторских» игр до сих пор преследовал прославленную командующую. Она с грустью подумала, как легко получить славу у этого народа. Два удара мечом и целый город стоит перед тобой на коленях. В этом их слабость, и в этом же сила. Их слишком легко увлечь и покорить.
По мере приближения к резиденции, сердце Лексы ускоряло ритм. Еще немного и она снова увидит лазурные глаза блондинки. Командующая улыбалась, понимая, как искусно Кларк покоряла ее все это время. И Лекса хотела быть покоренной. Все утренние сомнения улетучились, осталось лишь учащенное сердцебиение от скорой близости к своей белокурой царице.
Во дворце было тихо. Шатенка уже привыкла, что в последние несколько дней именно так и выглядела обстановка резиденции. Два стражника стояли возле входа и равнодушно смотрели перед собой. Командующая прошла по передней, затем свернула в тронный зал. Она всегда чувствовала, где среди этих палат искать свою Кларк. Странное ощущение сопровождало ее всю дорогу. Только вчера она была свидетелем приговора советника, а сегодня будто сама идет на свой приговор.