***
Лекса последние минуты проводила в Риме, собираясь тотчас отправиться домой. Комната выглядела очень бедно: серые стены обшарпаны временем, деревянный пол имел множество щелей, в углах собралась паутина, а мебель имела запах старины. Одинокая кровать, устланная мехами животных, стояла посередине комнаты, деревянный стол и стул находились у окна. Там же сейчас стояла шатенка, задумчиво всматриваясь в лампадную лучину. Она вспоминала царицу и не могла принять того, что больше не увидит ее. Лекса держала в себе все бескрайние чувства к девушке и боялась дать волю всему, что хранилось в ее сердце. Слишком больно было терять того, кто и так не был твоим. Шатенка услышала на улице какие-то шорохи и перевела внимание на дверь, которая медленно отворилась.
В комнату вошла царица, скинув с себя накидку, покрывающую голову. Лекса не отрывала взгляд от внезапного гостя и сомневалась, что это не сон. Она не сходила с места, а через мгновение уже трезво понимала, что Кларк сама пришла к ней сюда.
Все внутри шатенки превращалось в ураган, набирающий обороты. Тело реагировало на близость к блондинке привычными проявлениями. Дыхание учащалось, а сердце пробивало безумный ритм. Лекса слышала, как оно буквально рвалось наружу, и ощущала дрожь, охватившую все тело.
Кларк, напротив, была спокойна и тиха. На лице выражались невозмутимость и решительность. Глаза не излучали ничего. Лекса не знала, как вести себя и реагировать на молчаливую девушку. Она не хотела испортить то, чего и так между ними не было. Она осторожно обратилась к царице.
- Кларк, я хочу все рассказать, и ты сама решишь, как сильно возненавидишь меня после этого, - полушепотом говорила шатенка, боясь спугнуть царящую тишину.
Кларк прошла вдоль комнаты и остановилась напротив Лексы. Она сняла черную мантию и положила ее на кровать.
- Я все знаю, Лекса. Мы похожи, но мы не одинаковы, - блондинка пристально смотрела в глаза напротив, различая в них множество эмоций и страхов. Она понимала, как чувствовала себя Лекса и спешила показать, что чувствует сама. Девушка протянула зеленоглазой листок и черный уголек.
- Нарисуй мой портрет… - и блондинка сделала шаг назад, спуская с плеч рукава белой туники. Одежда спала с тела решительной блондинки на пол, оставляя ее полностью обнаженной и обворожительной. Кларк была спокойна и не сводила глаз с оцепеневшей шатенки.
Лекса оставалась неподвижной, а руки все сильнее сжимали врученные предметы. Она почувствовала, как кровь заиграла по венам, а легкий озноб приводил в полное непослушание, до сих пор контролируемые эмоции. Но теперь перед ней стояла такая Кларк и выражала всем видом и поведением готовность идти вперед. Лекса могла бы все бросить и кинуться к царице, но доля сомнения и робости останавливала ее. Она не могла справиться с охватившим ее волнением. Шатенка села на стул напротив желанной царицы, подставив под листок твердую опору, и принялась делать набросок прекрасного образа. Руки не слушались, ощутимая дрожь завладела телом и не позволяла сконцентрироваться на желании белокурой девушки. На лбу появилась капля пота, когда Лекса пыталась перенести контуры стройной фигуры на листок. Каждый штрих получался смазанным и нечетким. Спускаясь все ниже по телу блондинки, командующая сглотнула очередной ком, пробужденный появившимся возбуждением. Девушка не могла соображать, не видела бумаги из-за мутной пелены на глазах, рука совершенно перестала чувствовать уголек. Лекса остановилась, поняв, как же сильно она хотела ее сейчас. Больше не имея сил для сдерживания своего влечения, она бросила незавершенный набросок на пол и тут же оказалась возле Кларк, остановившись в нескольких сантиметрах от нее.
В последний раз она взглянула в лазурные, горящие глаза, а затем резко притянула ее в свои объятия для страстного, безумного поцелуя. Напряжение и стойкость блондинки улетучились с первым стоном, слетевшим с ее губ. Она подчинялась крепким рукам Лексы, полностью растворяясь в ее объятьях. Все накопившееся в них за долгое время отразилось в той силе, с которой они жадно впивались друг в друга. Губы до боли искусаны, сердца пронзает адреналин, а страсть с бешеной силой окутывает тела. Кларк, не прерывая безумного поцелуя, сбрасывает с Лексы верхний часть одежды, и наконец, отстраняется от горячих губ. Она хотела видеть ее такой, желанной и возбужденной. Лекса рвалась продолжить начатое, но блондинка, переводя дыхание, нежно взяла ее за руку и повела за собой. Она легла на кровать и потянула к себе шатенку, вновь погружаясь в круговорот нарастающей страсти. Лекса целовала ее тело, каждую его частичку и сантиметр, спеша насладиться любимым миндальным ароматом. В комнате становилось жарко. Девушки с необъяснимой силой растворялись друг в друге, желая скорее заполнить пустоту, которая наполняла их в разлуке. Шатенка шумно дышала, обжигая нервным дыханием молочную кожу царицы. Кларк обхватила ее за спину, ощущая влагу от тела на своих руках. Грудь девушки упиралась в ее собственную, и эта близость сводила с ума. Опьяняющее головокружение и тянущее возбуждение охватили блондинку в тот миг, когда Лекса стала опускать руку ниже ее живота. Кларк издала едва уловимый стон, ожидая желанного касания. Но Лекса не сделала этого, она снова ворвалась языком в губы блондинки и хаотично скользила внутри. В следующий момент тело Кларк снова напряглось и тут же облегченно расслабилось, ощутив колено шатенки у себя между ног. Она двигалась в такт движениям Лексы, изгибаясь всем телом в ее сильных, горячих руках. Приятные ощущения и безумное желание уносили сознание девушек далеко за пределы комнаты. И никто не собирался останавливаться, но в какой-то миг Лекса отстранилась от царицы, почувствовав на своих губах соленый привкус слез.
Она испуганно посмотрела на блондинку, по щеке которой скатилась слеза. Девушка не плакала с того дня, как умер ее отец. И сейчас, в эти минуты она не смогла сдержать внутреннего, мучительного порыва. Как бы прекрасны не были эти мгновения, но Кларк понимала, что это может быть единственной и последней их ночью. Дыхание восстанавливало ритм, сердца приглушали биение, а лампадный огонек играл пламенем из-за накопившегося в комнате горячего воздуха.
Царица обреченно и тихо обратилась к шатенке:
- Что с нами будет, Лекса? Я боюсь одного: завтрашнего дня. Боюсь, что завтра ты уйдешь и больше не вернешься ко мне. Я не вынесу этого… - грустные небесные глаза отражались в изумрудной глади. Сердце Лексы сжалось, пропустив острый укол в самую глубь. Она обхватила ладонями красивое, грустное лицо девушки и поспешила сказать то, что так давно хотела сказать ей:
- Я знаю, Кларк, что нам нигде не будет покоя. Люди начнут на нас охоту, враги будут преследовать до конца, а боги проклянут нас. Но я буду любить тебя… до последнего своего вздоха…. Я буду любить тебя, Кларк! - последняя фраза шепотом пронеслась по телу белокурой царицы, оставляя след от пробежавших мурашек. Слезы блондинки стали градом спадать с бирюзовых, восторженных глаз. Она жадно прильнула к пухлым губам Лексы и больше не отпускала ее не на миг.
Безумная страсть вновь охватила тела и души девушек. И каждая знала, что теперь в их жизни есть то, ради чего стоит неистово жить.
***
Два лидера, обреченных властью, две девушки, полюбившие так сильно, что поставили под угрозу существование целого мира, смогли услышать друг друга и понять.
Кларк нашла истинный свет и продолжит нести его людям мирным способом. А Лекса отдала свое сердце, чтобы этот свет горел вечным пламенем и никогда не погас. Вместе они способны сотворить по-настоящему великие дела и оставить потомкам могучее наследие, заключив в него частицу своих безграничных чувств. Она гранитным камнем пронесется сквозь века, подарив миру божественный смысл вечной любви.
И кто знает, как закончится их история, но сегодня они вместе и готовы вести за собой целые поколения.
Amor vincit omnia (Любовь побеждает всё).