Тут Луси еще больше нахмурилась и прикусила губу от досады, потому что в ее сознании вновь возникли соблазнительные картины, почему-то включавшие участие графа Уэндейлского. Неужели недавно пробудившаяся сексуальность отныне заставит ее обращать заинтересованный взор на каждого привлекательного мужчину, повстречавшегося на ее пути? Недоставало еще, чтобы мужское тело стало для нее наваждением!
Неожиданная перспектива смутила Луси. Ей никогда не нравились разговоры некоторых женщин, затрагивавшие отношения с противоположным полом. Многие из ее приятельниц ни о чем другом не говорили, кроме как о мужчинах и о сексе, будто в их жизни не происходило ничего иного. Кроме того, Луси возмущало то, с каким откровенным интересом они смотрели на те части одежды, которые скрывали определенные особенности мужской анатомии.
Луси взглянула на Патрика и перевела взгляд вниз, туда, где явственно проступала очерченная брюками выпуклость.
Что же это ты? немедленно прозвучал в ее голове насмешливый голос. Прежде осуждала других, а сейчас сама делаешь то же самое. И, похоже, тебе нравится то, что ты видишь!
Луси прерывисто вздохнула. А что в этом плохого? — подумала она. Я ведь просто смотрю, только и всего.
Нет, все далеко не так просто, как ты пытаешься представить, возразил противный голосок. Тебе хочется не только смотреть, но и потрогать. Ты сгораешь от желания узнать, каков граф Уэндейлский в постели. Ты бы с радостью забралась с ним под одеяло, если бы...
— Довольно! — забывшись, произнесла Луси вслух.
— Прошу прощения? — повернулся к ней тот, кто в эту минуту занимал ее мысли.
От неожиданности Луси споткнулась и едва удержалась на ногах.
— Нет, ничего. Это я просто так... Разговариваю сама с собой, — смущенно пробормотала она.
Знал бы Маккинли, какие мысли роятся в ее голове!
— И часто это с вами бывает? — поинтересовался он, и его красивые губы снова тронула едва заметная улыбка.
Завидев ее, Луси пожалела, что он не остался равнодушным к ее заявлению, потому что сердце у нее забилось как сумасшедшее.
— Частенько, — призналась она, усилием воли заставив себя вернуться к теме разговора. — Можно сказать, постоянно. Я была единственным ребенком в семье, а такие дети нередко разговаривают сами с собой или даже с какой-нибудь вещью. К примеру, я беседовала со шваброй.
— Со шваброй? — переспросил Патрик и неожиданно весело рассмеялся.
Луси скрипнула зубами, с трудом отведя взгляд от его лица, совершенно преобразившегося в это мгновение и ставшего неимоверно притягательным.
— Но почему именно со шваброй? — не унимался Маккинли. — Почему не с куклой или с плюшевым мишкой?
— Это трудно объяснить. Швабра не являлась для меня другой персоной или воображаемым приятелем. Она была словно мной самой. Вернее, моим вторым «я». Скрытой частью меня.
— Звучит довольно забавно, — заметил Патрик, еще больше замедляя шаг. — И что же, вы до сих пор беседуете со швабрами?
— Нет, перестала примерно лет в восемнадцать.
— С вами что-то случилось?
— Я уехала из дому, чтобы поступить в художественный колледж. Не думаю, чтобы моим приятельницам, с которыми я делила жилье, понравились бы мои причуды. К ним относилась спокойно лишь моя мать. С тех пор подобные беседы происходят безмолвно, в моей голове.
Граф пристально посмотрел на Луси.
— Но вы по-прежнему продолжаете разговаривать сами с собой?
— Сейчас уже не так часто. — Луси пожала плечами, тут же припомнив, что в ее голове только что состоялся весьма оживленный диалог.
— Вы кому-нибудь рассказывали об этом?
— Конечно нет!
— Даже вашему жениху?
Луси замялась, не зная, что ответить.
— Ведь это кольцо, что надето на вашем пальце, означает, что вы обручены? — настойчиво поинтересовался Маккинли.
— Да, — решительно кивнула Луси.
Во время полета она спокойно поразмыслила и пришла к заключению, что была не права, придав такое значение размолвке, случившейся у них с Фредом перед ее отъездом. Разумеется, она по-прежнему любит его и собирается стать его женой. Но... волнение, порожденное близким присутствием Патрика Маккинли, беспокоило ее. Разве возможно, чтобы, любя Фреда, она испытывала влечение к графу Уэндейлскому?
Возможно, потому что это не любовь, подсказала прагматическая сторона ее характера. Это всего лишь физическое влечение. Граф чрезвычайно притягателен!