Сражение за Паркер Индастриз!
Так вот как они добились того, чтобы Ванда и Мичам не смогли эвакуироваться вместе со всеми. Огонь. Пожар вокруг лаборатории отрезал её от всего остального здания. Сейчас он уже не только окружал лабораторию, но и распространился почти на весь третий этаж.
Тем временем Дэдпул сполна оправдывала свою громкую славу безумной и чертовски опасной бестии. Пуская в ход то мечи, то пистолеты, она кружила наседающих на неё со всех сторон ниндзя Руки в завораживающем и прекрасном танце смерти.
Но вдоволь налюбоваться смертоносным очарованием своей женщины мне не дали. Уже где-то раздобывшая меч в пару к оставшемуся саю девица в боевом купальнике попыталась прикончить меня, как только я отвлёкся, осматривая обстановку в лаборатории.
Она оттолкнулась одной ногой от наклонившейся и чуть оплавившейся стойки с интерферометром Рэлея и нанесла по-голливудски красивый выпад мечом.
Я заметил её боковым зрением, но ещё раньше сработало чутьё. Уже взвинченное до предела сражением, оно работало практически без нареканий.
Я отшатнулся в сторону, избегая первого удара. Но только для того, чтобы подвергнуться целой серии последовавших за ним. Как и следовало ожидать, она прекрасно знала с какой стороны браться за сай, да и мечом владела не хуже. Не было никакого смысла сравнивать наше мастерство, она превосходила меня на порядки. Но я неспроста на протяжении всей своей супергеройской карьеры пренебрегал изучением боевых искусств. Не то чтобы это было правильной позицией, но паучьи инстинкты, ловкость и сила, позволяли мне без особых проблем справиться с обычным человеком, каким бы великолепным мастером он ни был.
В её движениях просматривался определённый умысел. Она оценила мою силу и действовала теперь с опаской, отдавая дань уважения опасности, что я показал прежде. Она больше не позволяла себе с головой бросаться в атаку, но действовала так, чтобы не давать мне возможности перехватить инициативу. Правда таким образом и сама она не имела никаких шансов ранить меня.
Но ей это и не было нужно. Ведь вскоре меня атаковал ещё один ниндзя.
Это был мужчина и, хотя он не выделялся своей одеждой или оружием на фоне других шиноби, я сразу понял: передо мной не рядовой боец группировки. Его лицо было закрыто маской, так что единственным видимым внешним отличием мог послужить его правый, затянутый слепым бельмом глаз.
Но что действительно выделяло его среди прочих, так это навыки и стиль ведения боя. Он был быстр, напорист и резок. Никаких финтов и лишних красивых движений, он решительно шёл в атаку, отвешивая скрупулёзные, тщательно выверенные удары, за которыми угадывался огромный опыт.
Мне удалось увернуться от его первого удара только за счёт вовремя сработавшего чутья, но он не остановился и вслед за этим обрушился на меня целой серией стремительных выпадов, от которых мне пришлось уклоняться на полную задействовав все свои способности.
Это всё хорошо, но я сюда не для этого пришёл.
Воспользовавшись тем, что этот ниндзя ещё не сталкивался с моей паутиной, я выстрелил из веб-шутера прямо ему в лицо, в тот момент, когда он в очередной раз попытался нанизать меня на лезвие своего клинка. Это был залп практически в упор. И как бы хорош он ни был, избежать такого, не обладая реакцией и ловкостью, далеко выходящими за рамки человеческих возможностей, попросту невозможно.
Паутина залепила левую сторону его лица, тем самым полностью ослепив. Он чуть замешкался. Ненадолго, буквально на долю секунды, но мне и этого было достаточно. Я схватил его за куртку в области груди и дёрнул на себя. В это же время, его подружка, что с появлением подмоги перешла на второй план, выжидая возможности для удара, наконец атаковала. Также как она сделала это с Нормой. Дождалась, пока я буду не готов защищаться и нанесла подлый, как и положено скрытному убийце, смертельный удар.
Но всё это оказалось совершенно бессмысленно.
Если бы они сразу поняли, что Питер Паркер и есть тот самый Человек-Паук, они скорее всего не попали бы в такое положение, но это уже из разряда альтернативной истории.
Едва прикоснувшись к руке бойца Руки, я сразу же прыгнул вверх, не разрывая при этом контакта и утягивая его за собой. Каким бы тренированным он не был, к подобному финту оказался не готов. Вскрикнув нелепо, он повис у меня на руках, а вероломный клинок его подружки лишь бессильно распорол воздух там, где я был мгновением назад.
В следующую секунду он уже падал вниз. Я его отпустил. Зачем мне держать труп со свёрнутой шеей?
Мы встретились глазами с ошеломлённой женщиной в красном. “Ты следующая”, — без слов, одним лишь взглядом поведал ей я.
И она меня поняла. Когда я направил на неё веб-шутеры, собираясь сверху накрыть массивным залпом паутины, от которого ей уже не удастся сбежать, она поняла, что настал её последний час.
Вот только оказалось, что и у неё ещё есть козыри, припасённые в рукаве… ну или в трусах, рукавов-то у купальника нет, да и карманов не видать. Она сморщила губы и скривилась вся, словно человек, застигнутый острым приступом диареи, шея её при этом напряглась, вздулись разом посиневшие вены.
А затем она закричала.
Ну, я думаю, что она закричала, потому что именно так это выглядело, хотя звука как такового я при этом не услышал. Зато были другие признаки и ещё какие!
Эффекты были как внешние, вроде ряби на воздухе от мощных и тугих звуковых волн, так и внутренние — те, что ощутил я своим телом и нутром — и последних было больше.
Бывает такое явление, когда мощные, низкочастотные как правило, звуковые волны, совпадают и резонируют с тактом колебаний внутренних органов человека. Это может случиться, например, на концерте, где царит тяжёлая музыка. Если хоть раз в жизни испытать это на себе, то можно получить, ослабленное в десять раз, примерное представление, о моих ощущениях в этот момент.
Когда ваши внутренности: желудок, кишечник, сердце и лёгкие; приходят в движение, явно незапланированное вашей анатомией, в этом нет ничего приемлемого. Это настолько ужасно, чуждо и мучительно, что вы готовы пойти на что угодно, лишь бы прекратить эту пытку.
Так что нет ничего удивительно, что, неготовый к подобной атаке, я оказался перед ней абсолютно беспомощен и беззащитен и, оглушенный, сразу же свалился с потолка.
Я валялся там на полу, совершенно не так как пристало пауку, нет, скорее, как мухе, которую сбили газетой. Да, этот крик был похож на удар газетой, огромной настолько, что я был по сравнению с ней, что та самая муха, и тугой при этом, как “Нью Йорк Таймз”. Чтобы от её удара всё во мне враз всколыхнулось, перевернулось и осыпалось на самый низ, крошевом осколков, будто бабушкин фарфор, разбитый в истеричном супружеском скандале.
Вот именно так я себя и чувствовал: как муха и побитый бабушкин сервиз одновременно.
И хотя в эпицентре звуковой атаки был только я, другим досталось тоже. Ванда и противостоявшие ей ниндзя Руки также свалились с ног, словно куклы в марионеточном театре, у которых враз обрезали все верёвочки и их бессильные шарнирные ножки оказались совершенно неспособны удерживать вес их тел.
Те, что были подальше от эпицентра ещё копошились вяло, словно тараканы после дезинфекции, находящиеся же ближе и вовсе лежали ничком. На вскидку даже и не скажешь, живы они ещё или уже погибли, попав под дружественный огонь.
Но слава регенерации и прочному человекопаучьему телосложению я довольно быстро начал приходить в себя и восстанавливать контроль над организмом. Хотя тело всё ещё реагировало с какой-то задержкой и не всегда точно, словно на пути моих нервных импульсов было множество преград, а сами их дорожки стали извилистыми, как в электронных сетях старых поколений.
Нелепо и дёргано двигая конечностями я перекатился на бок, чтобы снова поймать в поле зрения свою противницу, эту сраную баньши в купальном костюме.
Она медленно поднималась с пола. Женщина тяжело с усталостью дышала и непроизвольно массировала перенапряженную шею, со лба её стекал тяжелый пот. Хотя последнее было вовсе неудивительно, ведь всё это время мы сражались в окружении медленно, но беспрестанно разгорающегося пожара.