Несмотря на бодрствование, Настасья не слышала, когда Гертельсман вышел из номера. Когда в шесть утра она собралась с силами, чтобы встать и принять душ, за стеной, которая разделяла их комнаты, было тихо. Это показалось ей нормальным. В полвосьмого она вышла из номера и решила по пути в ресторан постучать в дверь писателя и разбудить его на тот случай, если он еще не проснулся. Но Гертельсман на стук не отозвался, тогда она окликнула его, результат был тем же. Настасья решила оставить его в покое. В конце концов, он — взрослый человек, сам может справиться. К тому же завтрак был назначен на восемь, времени было достаточно. Но когда Гертельсман не появился и в полдевятого, она забеспокоилась. Он не отреагировал на звонки с ресепшена и на ее стук в дверь. Тогда Настасья попросила дежурную дать ей ключ от его номера и вместе с горничной они открыли дверь и зашли внутрь.
Гертельсмана в номере не оказалось.
Первое, что им бросилось в глаза, был открытый, но не разобранный чемодан. Постель также не была разобрана, а поверх покрывала была брошена голубая рубашка. Горничная хотела ее аккуратно сложить, но Настасья прикрикнула на нее, чтобы она ни к чему не прикасалась. Затем открыла минибар, взявшись за ручку кончиками пальцев, и, взглянув на прейскурант, установила, что в баре не хватает одной бутылочки виски. Как раз в этот момент появилась издательница. Она приехала за ними, чтобы отвезти их на телевидение, где Гертельсману предстояло интервью, и обеспокоенно спросила, что случилось.
Мисс Вокс посмотрела на нее так, что уже позднее, когда издательница давала показания прибывшим в гостиницу полицейским, она сказала, что Настасья выглядела, как зомби. Именно так и записали в протокол допроса, который потом прочитала инспектор Беловская. Это определение тогда показалось Ванде очень странным, и она даже попыталась себе представить зомбированную агентшу, с которой ей предстояло встретиться.
Однако Настасью Вокс с трудом можно было назвать зомби. Глаза ее смотрели умно и проницательно, в них сквозило любопытство. Ванде Беловской даже показалось, что она не особенно обескуражена исчезновением писателя. Или просто научилась скрывать свои чувства. Во всяком случае, мисс Вокс выглядела немного уставшей, но спокойной и собранной. Ее элегантная внешность показалась Ванде слегка вызывающей. Ей даже стало интересно, что же должно случиться, чтобы в этой стальной броне безупречного самоконтроля могла появиться брешь.
— Я ожидала, что вы приедете быстрее, — произнесла мисс Вокс, поспешив высвободить свою тонкую холодную руку из руки Ванды.
— Очень сожалею, но есть ряд процедурных вопросов, которые нужно было решить, — ответила Ванда, с трудом подбирая слова из своего скудного английского. И хотя она с отличием окончила курсы языка в Полицейской академии, ей сразу стало ясно, что тут они ей вряд ли помогут.
— Правильно ли я понимаю, что вам уже известно, где прячут господина Гертельсмана?
— Даже если нам известно, на данном этапе вас это не касается. Ни в коей мере. Это следственная тайна.
Ванда увидела, как кровь отхлынула от бледного лица литературного агента. Но уже спустя несколько секунд Настасье Вокс удалось овладеть собой. Ванде стало досадно, что она позволила этой нарядной высокомерной выскочке разговаривать с ней так, будто это она ведет допрос, а не Ванда. К тому же, плохое знание языка заставляло ее чувствовать себя неуверенно. Если придется еще раз разговаривать с ней, Ванда попросит Крыстанова. Его английский был на уровне, ведь не напрасно он стажировался в Америке.
— Я хочу задать вам несколько вопросов. Помимо этого, сообщите мне все, что сочтете нужным, что могло бы, по-вашему мнению, помочь следствию.
Вокс все так же холодно кивнула.
— Я думаю, вы уже ознакомились с видеозаписью, которую сегодня показали по телевидению. Как вы считаете, человек с черным капюшоном на голове — это действительно господин Гертельсман?
— Мне так кажется, — после небольшой паузы ответила мисс Вокс. — Во всяком случае, у него такое же телосложение, насколько об этом можно судить, и он одет, как господин Гертельсман. Хотя… этот капюшон… К тому же запись очень плохая…