На работе дела обстояли не лучше. Крыстанов, проведший бессонную ночь в бесплодных поисках хоть какой-то информации, выглядел унылым и раздраженным. Фоторобот, который они смогли составить, тоже ничего не дал.
— Проклятая старуха, — злился он. — Скорее всего, у нее бессрочный паспорт, что означает, что она могла получить его по крайней мере лет десять назад. У меня глаза заболели от этих старушечьих физиономий. Даже в лаборатории ничего не обнаружили, хотя у них особая программа. Но, по крайней мере, мы смогли убедиться в том, что видеозапись подлинная. Хотя не знаю, чем это может помочь.
— А районные службы? Связь с ними установлена?
— О чем ты говоришь! Если это какое-нибудь богом забытое село, где живого полицейского сто лет не видели, то сама понимаешь, какая может быть связь. Мы же не можем проверить все хутора и деревни. С другой стороны, бабка — единственный след, который мы имеем… А у тебя как прошло?
Ванда вкратце рассказала ему о встрече с Настасьей. Явор тут же загорелся идеей проверить агентство «Вав» и его собственника. Правда, Ванда не рассказала ему о ночном чтении романа Гертельсмана, потому что Крыстанов не верил в эффективность методов такого рода, если это вообще можно было назвать методом. К подобным субъективным и иррациональным приемам он относился с насмешкой, называя их «эзотерическими». Да к тому же и результатов у Ванды не было. Как она могла ему объяснить, если сама не знала, что ищет.
— Шеф утром вызывал, — усталым голосом продолжил Явор. — Коллеги тоже ничего не обнаружили. Банда Электрода в принципе не занимается подобными вещами. «Три поросенка» ведут себя очень странно — по всему видно, что готовятся с кем-то поквитаться, но твой нобелевский лауреат здесь ни при чем. А «Фантомы» и «Балбесы» — это фантомы и балбесы. И тут ничего не попишешь.
— Вчера я встречалась с Бегемотом, — сказала Ванда. — Он мне пообещал сделать все, что сможет. Он — гад, и я ему вообще не доверяю, но ради брата может почесаться, в этом я почти уверена. Сегодня вечером у меня с ним снова встреча.
— Ты, конечно, здорово придумала, но с этих пор забудь о Бегемоте.
— Почему? Что случилось?
— Вчера вечером его брат попытался бежать. Я подробностей не знаю, но мой человек в варненской тюрьме сказал, что его застрелили при попытке к бегству. Он мертв. И сделали это не охранники, а наши люди, которых вызвали на подмогу. Бежали брат Бегемота и еще двое, но с теми ничего не случилось. Несчастный случай, что поделаешь. Такие вещи бывают…
— Значит, пока я его катала туда-сюда по Софии… Черт бы всех побрал! Нашел время, когда побеги устраивать, кретин!
— Ты все-таки попробуй! Хотя не знаю, получится ли именно сегодня. Мой человек сказал, что Бегемоту как единственному родственнику уже сообщили. Сейчас он, наверное, в Варне на опознании.
— У нас есть и другие, — неуверенно вымолвила Ванда.
— Да, есть, — вздохнул Крыстанов. — Но это займет уйму времени, а вот его-то у нас и нет. Нужно отыскать другой способ.
— А шеф что говорит?
— Ничего, что он может сказать. На него давит министр, а на министра — сама знаешь кто.
Ванда не ответила. Она чувствовала себя опустошенной. Голова тоже была абсолютно пустой. Каждая новая попытка придумать что-то иное, что могло бы сдвинуть расследование с мертвой точки, ни к чему не приводила. Появилось ощущение, что она вертится по кругу, и ничего нельзя изменить. Пока Ванда размышляла, Крыстанов дозвонился до национального бюро Интерпола и попросил у них информацию о Роберте Ваве и его агентстве.
Спустя короткое время он поднялся с места, подошел к окну и открыл его.
— Давай закурим! — предложил он.
Ванда с радостью согласилась, так как с утра у нее не было возможности купить сигареты. Явор подтолкнул к ней вчерашнюю пачку неизвестной индонезийской марки.
— Неужто контрабандные? — съехидничала Ванда.
— В сущности, да, — небрежно ответил Крыстанов. — Мой друг, таможенник, меня снабжает. Как только конфискуют товар — посылает мне несколько блоков. Остальные, к сожалению, сжигают.
Ванда не поняла, шутит он или говорит серьезно. У Явора всегда трудно было понять, что он имеет в виду.
— Хорошо, договоримся так: с тебя незаконные сигареты, с меня — кофе. Идет?
Крыстанов меланхолично кивнул.
«Ему сейчас даже целое ведро кофе не поможет», — подумала Ванда, спускаясь по лестнице. Впрочем, то же можно было сказать и о ней.
Пока она опускала монетки в прорезь автомата, зазвонил телефон. Номер, который обозначился на дисплее, был ей незнаком, хотя первые четыре цифры подсказывали, что звонок может быть из министерства. Она нажала на кнопку.