При этом в центре, где когда-то стояли магазин, медпункт и даже ресторан, все же сохранились здание Общинного совета, остатки детской площадки и несколько сравнительно целых домов. В каждом из них жили, в ожидании смерти, старик или старуха. Остальные же несколько домов из последних сил держали оборону, стараясь противостоять брутальному вандализму, а также разрушительному забвению. Они походили на острова посреди бурлящего древнего моря, которые, если покинешь хотя бы на день, то неизвестно, сможешь ли, когда надумаешь вернуться, найти или хотя бы узнать.
Село находилось всего в пятидесяти километрах от Софии и носило радостное, ароматное имя: Малиново, потому что с незапамятных времен эти места славились пышными зарослями дикой малины.
Близость к столице ничего не означала, ибо с таким же успехом село могло бы находиться и на расстоянии сотен световых лет от Земли.
Оно умирало медленно и мучительно, нисколько не сопротивляясь этому процессу. По странному стечению обстоятельств запоздалая, холодная весна чудесным образом вдохнула в его агонию искру надежды, дыхание жизни, придав этой агонии необыкновенное изящество. Только природа так умеет наделить красотой саму смерть.
Селу Малиново оставалось жить недолго. Совсем скоро оно должно было полностью исчезнуть с карты Болгарии и вообще с лица Земли. От него должны были остаться лишь вонючие трущобы и целая армия чумазых, крысоподобных детей. Даже сельский погост стал потихоньку зарастать буйными сорняками, конкуренцию которым составляли единственно кучи мусора, разраставшиеся с угрожающей быстротой. Кладбище тоже постепенно превращалось в свалку — естественная метаморфоза для места, куда живые уже давно выбрасывали своих ненужных мертвецов и потом быстро их забывали. Но весна с небрежной щедростью решила прикоснуться и к кладбищу, и теперь издали оно вновь приняло очертания вечной пристани, которую, согласно благочестивому замыслу, призвано было изображать.
Двое мужчин стремительно и уверенно пересекали неровную поверхность зеленых полян, явно не испытывая при этом трудностей, потому как местность была им знакома. В этой горной низине не было больших деревьев, только терновник и другие виды колючего кустарника. С безопасного расстояния за селом молча наблюдали два дуба-близнеца, вероятно, молясь о том, чтобы тлен, наползавший на село, их не затронул. Мужчины остановились возле них. Более крупный из них помочился на дерево и что-то грубо крикнул другому. Тот ответил первому, а потом побежал по склону вниз, путаясь в высокой траве. В листве оживленно загалдели птицы, но никто не обратил на них внимания. Двое мужчин направились к ручью, при этом тот, что пониже, все так же шел впереди. В какой-то момент другой догнал его и сильно ударил по шее. Мелкий вскрикнул и инстинктивно втянул голову в плечи. Другой замахнулся еще раз, но, видимо, раздумал. Он был совсем молод и так плохо одет, что даже в одежде казался хилым. А его спутник был совсем ребенком — чумазый испуганный мальчишка лет тринадцати.
Затянутое облаками небо постепенно очистилось, впервые за несколько дней показав свое подлинное лицо: чистое, умытое, ярко-голубое. Обитатели Малиново очень тесно поддерживали связь с природой, считая свою свалку раем и будучи абсолютно убежденными, что, несмотря ни на что, Господь Бог заботится о них и никогда не даст их в обиду. Поэтому искренне радовались голубому небу и яркому солнцу.
Двое путников сошли с тропинки и стали спускаться напрямую по невысокому, но довольно отвесному склону, который, возможно, когда-то был берегом журчащего ручья. Глинистая почва превратилась в скользкую, липкую грязь, и один из путников, тот, что постарше, несколько раз поскользнулся, чуть было не потеряв дырявые калоши, и еле удержался, чтобы не полететь вниз к большой радости своего молодого спутника. Малый, однако, ловко балансировал на скользком склоне, поскольку был босой, и первым добрался до ручья. Закатав брючины, он смело вошел в ледяной поток, быстро перебрался на другой берег и принялся энергично вытирать ноги о шелковистую влажную траву.
Спустя пару минут его догнал парень постарше. Вдали, между ручьем и небольшой дубовой рощицей, находившейся в трех-четырех километрах от села, проходила линия электропередач. Оба почти одновременно подняли головы кверху, из-за чего стали похожи на испуганных птиц, и прислушались к жужжанию электричества в проводах. Но с того места, где они стояли, ничего не было слышно, для этого нужно было встать непосредственно под проводами, однако молодые люди продолжали прислушиваться. Постояв несколько секунд, они стали карабкаться по противоположному склону, пока снова не вышли на равнину.