— Это они перевернулись в лодке. Понимаешь, они поехали кататься на лодке по пруду… в Пратере… Ну там, в парке, — на ходу сочинял Доминик. Актер с опытом, он умел придать своей речи убедительное звучание.
Но госпожа Каша недоверчиво поджала губы. В историю Доминика что-то слабо верилось. Ведь Аксель и Лизелотта на целый час опоздали к условленному месту встречи — «Швейцарскому саду». Насколько мать Доминика знала этих ребят, они опять влипли в какое-нибудь приключение.
Но, к счастью, она не успела задать больше ни одного вопроса — зазвонил телефон.
Лило скрылась в ванной комнате, чтобы избежать расспросов, а Аксель юркнул в туалет.
— Да… да, он дома. Сейчас я позову его, минутку, — услышал Доминик голос матери из прихожей.
— Доминик! К телефону! — позвала она.
Мальчик вопросительно глянул на нее и шепотом спросил:
— Кто это?
— Какая-то Уши… Из центра организации каникул, — ответила мать.
— Да, алло? — с любопытством сказал в трубку мальчик.
— Алло, Доминик, это Уши. Вчера ты со своими друзьями получал у меня билеты. Помнишь?
— Верно! — сказал Доминик. — Но откуда ты знаешь мой номер телефона? — удивился он.
— А я тебя сразу узнала. Я видела тебя в музыкальном спектакле «Отверженные». Позвонила в театр и спросила твое полное имя. А потом по телефонной книге нашла номер. Конечно, все это было не так легко, пришлось поработать!
— Да ты просто блестяще провела целую операцию по розыску! — признал Доминик. — Но для чего тебе это понадобилось?
— Мне передали письмо для команды кникербокеров.
Мальчик не поверил своим ушам.
— Письмо? От кого?
— Чего не знаю — того не знаю. Его принесла горничная из какой-то гостиницы. Она принесла его сюда, потому что на конверте нарисован Холли-Кнолли. Ну, такой кругленький человечек в кепке. Символ наших каникулярных мероприятий.
Теперь Доминик вспомнил. Действительно фигурка этого человечка красовалась на обложках каникулярных билетов. И ею же были обозначены все места, где проводились мероприятия.
— Ну так вот, а еще на конверте написано: «Команде кникербокеров!» — с громадным восклицательным знаком, — продолжала Уши.
— Я попрошу отца, чтобы он заехал к тебе и забрал письмо, — сказал Доминик. — Большое тебе спасибо за звонок. Я восхищен твоими розыскными способностями!
Он попрощался и положил трубку. В нетерпении стал покусывать нижнюю губу. Что же может быть в этом письме?
Господин Каша приехал домой, когда по телевизору уже показывали вечерний детектив.
Все четверо разом вылетели в прихожую, как приклеенные друг к другу.
— Вот это я понимаю — встреча! — весело засмеялся отец Доминика.
— Почему ты так поздно? — строго напустился на него сын. — Уже восемь часов вечера. А письмо ты забрал еще до шести, потому что после шести центр организации каникул закрывается!
— Но-но-но! — возмутился отец. — Это что, допрос? Мне еще надо было вернуться в театр. Или я не имею права?
— Ну ладно, ладно! — снизошел Доминик и протянул руку за письмом.
Отец достал замызганный мятый конверт и вручил команде.
Они с нетерпением уставились на Холли-Кнолли и на кривые буквы надписи. «Книгерброкерам», — написал им кто-то неизвестный. Чтобы догадаться, что он имеет в виду кникербокеров, Уши потребовалась немалая проницательность.
Поппи надорвала конверт и вынула оттуда сложенный листок бумаги. Когда ребята его развернули и повертели в руках, лица у всех четверых были наполовину растерянные, наполовину разочарованные.
Листок был пуст. Совершенно. Видимо, кто-то из разыграл.
Доминик взял листок и отправился в свою комнату. Там он включил настольную лампу и поднял ее лампочкой вверх.
Он держал записку у самой поверхности лампочки и смотрел на просвет: может быть, письмо написано невидимыми, симпатическими чернилами?
— Ничего нет. Чистый лист, — обронила Лизелотта и пренебрежительно махнула рукой. Она хотела уже вернуться в гостиную к телевизору, но тут Доминик вскрикнул:
— Смотрите! Вот! Проступают буквы!
— Наверное, написано уксусом или лимонным соком, — предположил Аксель. — От нагрева такие надписи проявляются.
— «Спо-сите…» — с трудом разобрала Поппи и усмехнулась: — Через «о».
— Не важно, — тихо произнесла Лило. — Спасите и есть спасите, независимо от того, как оно написано. Я уверена, что это Марко написал.
— Разумеется! Кому бы еще пришла в голову мысль нарисовать Холли-Кнолли! — подтвердил Аксель. — Но где же он? Где нам его искать?