Мысли Лизелотты заработали на полную мощность:
— Наверное, тот лысый, что перебежал нам дорогу. Но кто же он такой и как звали ту даму?
Бенно задумчиво уставился в потолок.
— Да на потолке ничего не написано, пустоголовый! — напустилась на него Люси. — Загляни в книгу приезжих!
Портье растерянно ухмыльнулся и достал толстый журнал. Не спеша он принялся его перелистывать, пока не нашел последнюю страницу. Потом медленно повел пальцем по строкам вниз.
— Шрек! — наконец сказал он. — Граф и графиня фон Шрек, так они назвались.
Аксель многозначительно взглянул на Лизелотту. Ведь это была та самая графиня из чумного склепа.
— Они оба еще здесь? — спросила Лило.
— Нет, — проскрипел Бенно. — Нынешней ночью съехали. Все трое.
— Вот черт побери! — выругалась Лизелотта.
Доминика же интересовало кое-что другое.
— Люси, а где ты взяла письмо?
Девушка наморщила лоб, припоминая.
— Вчера после обеда я выносила мусор. Там, во дворе. Тут оно мне и упало к ногам. А из окна семнадцатого номера выглядывал мальчишка. И тихонечко сказал мне: «Передайте, пожалуйста!» К счастью, у меня есть племянник, который объяснил мне, что означает этот Холли-Кнолли.
— Что же этот лысый собирается сделать с Марко? — спросила Лило сама себя.
Кникербокеры простились и вышли из гостиницы.
Все четверо были подавлены. Они уже привязались к этому маленькому итальянцу и считали его своим другом. Мысль о нем не давала им покоя. Может, графиня фон Шрек и есть его тетя?
— Стойте! А комната! — спохватилась на улице Лило. — Нам надо обследовать их комнату!
И они вернулись в гостиницу.
Едва они скрылись за дверью, как распахнулась дверца автомобиля, который стоял на противоположной стороне улицы. Из машины вышел грузный мужчина. Он облокотился о свой автомобиль и надел солнечные очки. Потом принялся беспокойно барабанить пальцами по татуированной каракатице, что красовалась на его черепе…
Телефонный террор
Главный редактор «Большой газеты» нервно барабанил карандашом по столу.
Где же застряла эта Штокер? С того часа, как была расплавлена статуя во дворе редакции, он больше не сомневался в серьезности намерений банды «Василиск». Статья, которую требовала банда, должна была появиться в сегодняшнем номере газеты. Но статьи до сих пор нет!
— А вот и я, господин Шлягер! — воскликнула Петра Штокер, врываясь в кабинет главного редактора. Сегодня на ней было ярко-зеленое модное платье из легкого шелка.
— Ну и где же статья, чего вы ждете? Хотите, чтобы шантажисты превратили здание нашей редакции в жидкую кашу? — напустился он на нее.
Репортерша в испуге даже отпрянула.
— Банда «Василиск» передвинула срок публикации. На завтра или послезавтра, — пыталась объяснить она. — И кроме того, от профессора Моновича пока нет окончательного результата.
— Ну так давите на него! — требовал главный редактор. — Да посильнее. Сегодня вечером я должен знать, действительно ли эта жидкость способна превращать камень в пыль. Хотя у нас уже есть одно достаточно убедительное доказательство.
— К вечеру я, по всей вероятности, получу текст, который хочет опубликовать «Василиск», — сказала Петра Штокер.
— Где вы собираетесь получить его на сей раз?
— В дворцовой сокровищнице. Там, где выставлены золотые короны династий. Мне назначено явиться туда, чтобы получить сообщение.
— Ну тогда к делу, к делу! — воскликнул главный редактор, потирая руки. Настроение у него было приподнятое: благодаря сенсации он рассчитывал поднять тираж своего издания — это было ох как кстати…
Несколько капель желтоватой жидкости растеклись по стеклянной пластинке. Потом господин Монович набрал в шприц немного маслянистой жидкости из того флакона, что передала ему репортерша. Он капнул капельку на стекло рядом и смешал оба вещества.
Тонкий дымок поднялся вверх. Ученый принюхался и удовлетворенно кивнул. Именно этого запаха он и ожидал.
Профессор Монович как раз собирался позвонить госпоже Штокер, но тут кто-то позвонил ему самому. Он снял трубку и назвался.
— Слушай сюда, профессорок! — прошелестел фистульный голос. — Мы знаем, что твоя дочка сейчас в Вене. И мы знаем, где она там находится. А теперь и ты знай, что мы ее, лапочку, в порошок сотрем, если ты не будешь нас слушаться.
Голос на другом конце провода зачитал профессору короткий текст. Ученый побледнел как мел. Капли пота выступили у него на лбу.