— Григорий Сергеевич,— медленно заговорил Демин.— Хотите, я изложу ваши прикидки, назову факторы, которые вы учли, выбрав вот такую дурашливую манеру поведения?
— Я не знаю, что вы имеете в виду, но было бы любопытно…
— Знаете,— холодно перебил его Демин.— Вы все прекрасно знаете. Так вот, вы считаете, что обвинение вам может быть предъявлено довольно простое — попытка продать валюту. Случай единичный, до сих пор не судились, на работе претензий нет, характеристика будет если не восторженная, то вполне терпимая. И грозит вам год или около того, причем каждый день, проведенный здесь, уже идет в общий счет. Так?
— Ну, примерно… Ситуацию вы объяснили… Но ведь это очевидно.
— Григорий Сергеевич, вы знаете, почему я здесь?
— Интересно, если, конечно, сочтете…
— Я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Селивановой.
— Что?! Вы хотите сказать, что…
— Погодите, Григорий Сергеевич… Не торопитесь. Помолчите. Подумайте. Не надо суетиться, придумывать вопросы, говорить, что это для вас неожиданная и неприятная новость… Не надо. Давайте все немного помолчим. Когда все обдумаете — скажете.
Демин встал, прошелся по комнате, подойдя вплотную к стене, что-то внимательно начал рассматривать там. Кувакин, не торопясь, закурил, пустив дым вверх, к темному потолку, сел поудобнее и словно бы задумался о чем-то своем, никак не относящемся ни к Татулину, ни к Селивановой.
— Простите, но я вам не верю,— сказал Татулин.— Я не верю, что Селиванова умерла.
— Она не умерла,— поправил Кувакин.— Она погибла.
— Как?
— Григорий Сергеевич, вы нас одновременно будете допрашивать или по одному? — осведомился Демин.
— Простите, но я хотел бы удостовериться… Вы мне разрешите позвонить к Селивановой домой?
— А когда вам скажут, что она действительно погибла, вы решите, что мы подговорили соседей и все это организовано.
— Вообще-то… В этом что-то есть.
— Продолжим,— сказал Демин. Он вытащил пачку снимков, аккуратно положил их на стол перед Татулиным.— Эти снимки, Григорий Сергеевич, найдены у вас на квартире. Да, да, не торопитесь отрицать. Вообще не торопитесь произносить слова, возмущаться, опровергать… Поговорим спокойно. Снимки найдены в вашей квартире, об этом составлен протокол, его подписали многие люди, теперь он имеет законную силу доказательства.
Татулин с минуту смотрел на снимки, потом, видимо, решившись на что-то, быстро повернулся к Демину.
— Знаете, вполне возможно, что эти снимки действительно вы нашли в моей квартире. Повторяю — возможно. Может быть, они завалялись среди бумаг, и я перевез их со старой квартиры вместе с хламом…
— Не надо, Григорий Сергеевич. Я ведь предлагал вам подумать. Вы опять торопитесь. Если хотите, подумайте еще. Если готовы отвечать — пожалуйста. На этом снимке Наташа Селиванова. Та самая, которую вы назвали вчера как возможную хозяйку сумочки, как человека, который дал вам валюту для продажи. А сегодня утром Селиванову находят мертвой. В связи с этим должен сказать, что ваши представления о возможном наказании устарели. В записной книжке у Селивановой есть ваш телефон. Доказано, что вы с Селивановой имели деловые отношения…
— Никогда!
— Что к вам приходил от нее посыльный, передавал коробки с дорогими вещами…
— Ложь!
— Посыльный уже дал показания, он живет с Селивановой в одной квартире.
— Но ведь я был здесь! — Татулин вскочил и с горящими глазами подбежал к Кувакину.— Вы подтвердите, что я был здесь, когда погибла Селиванова. Я никак не мог содействовать ее смерти. Я ни при чем! Я невиновен! И ваши намеки, ваши вопросы говорят об одном…
— О чем же? — спросил Демин.
— О том, что вы хотите навесить на меня это дело по формальным признакам, по косвенным, ничего не значащим, случайным совпадениям. Вот!
— Григорий Сергеевич, сядьте и постарайтесь спокойно меня выслушать. Я не раскалываю вас, не строю ловушки, просто предлагаю подумать над положением, в котором вы оказались. Смотрите… Вас задерживают с валютой. Спекуляция, нарушение законов нашей страны. Это грозит годом, поскольку раньше за вами такого не наблюдалось. Не попадались, другими словами. Вы утверждаете, что валюту якобы дала Селиванова, что женская косметическая сумочка, в которой находилась вышеупомянутая валюта, принадлежит Селивановой. И вот Селиванову находят мертвой. Здоровая, красивая, ни на что не жалующаяся девушка погибает. В ее записной книжке есть ваш телефон. Там вы названы Гришей, уменьшительно-ласкательным именем, что говорит о неких близких отношениях.