— Не из первых рук, — признал Ханнер.
— Сперва мы думали, это коснулось только района Казарм, — проговорил мужчина в сером. — А теперь оказывается — оно везде.
— Мы сначала решили, что это нападение на солдат, — добавила рыжая. — Несколько исчезло прямо из лагеря — улетели, и не похоже, что по своей воле. Вот я и подумала, не случилось ли чего с правителем.
Такая возможность Ханнеру в голову не приходила.
— Не знаю, — смущенно признался он. — На рынке народ ломился в дома и лавки, летал и вопил, и я подумал... Kтo-то сказал, надо обратиться к магу. В был смысл, вот я и помчался сюда.
— И мы тоже, — сказала шлюха.
— Рудира моя постоянная клиентка. — пояснила Перреа.
— Она предложила спросить совета у матушки Перреа, — сказал человек в сером, — так что мы явились сюда вшестером.
Названной шестерки Ханнер, однако, не заметил: беседу вели матушка Перреа, женщина в красном, человек в домотканой одежде и он сам, а подле мялась парочка молчаливых юнцов.
— Когда я не помогла, остальные ушли, — объяснила Перреа, заметив выражение его лица.
— Со мной пришел Йорн. — Рудира показала на растерянно переминавшегося с ноги на ногу в сторонке стражника. — И вон еще тот; сказал, его зовут Элькен. — Человек, на кого она кивнула, был одет в лохмотья; с совершенно ошеломленным видом он сидел, привалившись к стене. Волосы и борода у него были настолько длинные и спутанные, что почти скрывали лицо, и понять, сколько ему лет, Ханнер не смог.
Сведя брови, Ханнер старался сообразить, что ему теперь делать и какие вопросы задавать. Взгляд его привлекла желтая тупика солдата.
— Этот стражник, — сказал он. — Он в форме. Он что, стоял на часах, когда все началось? Он оставил свой пост, чтобы прийти сюда, или его прислали?
— Думаю, он пришел сам, — сказала Рудира.
— Ему следовало дождаться приказа своего капитана. Стража должна поддерживать порядок.
— Полагаю, он перетрусил, — заметил человек в сером.
— Стража не должна трусить.
— Летать страж тоже не должен, — возразила Руднра.
Ханнер обернулся.
— Он... что?!
— Ну, не совсем летал, — проговорила Перреа. — Я, во всяком случае, не видела.
— Ну, ладно, пусть не Йорн, — сдалась Рудира. — Но многие солдаты летали, и большинство их улетели и не вернулись. С Йорном этого не случилось, потому-то он и пришел со мной сюда — он тоже получил силу, правда, не такую большую. Он считает, это ловушка или проклятие, и пришел за советом.
— Но с ума он ведь не сошел?
Рудира уперла руки в бока.
— Я тоже не сошла, — сказала она.
Рот Ханнера приоткрылся — и тут же захлопнулся.
— Смотрите, — сказала Рудира. Она подняла руки и тихонько поплыла примерно в футе над землей, потом опустилась. — Почему бы еще я пришла?
— Э-э... узнать, что происходит, — растерянно предположил Ханнер.
— Да, разумеется, — согласилась Рудира, — но какое мне было бы дело, если оно не коснулось меня?
Ханнер сказал:
— Я подумал, может, кто из этих сумасшедших напал на тебя... или ограбил.
— Случись так, я была бы уже мертва, — заметила Рудира. — По пути сюда я наткнулась по меньшей мере на два трупа.
Ханнер закрыл глаза и сглотнул. Ему казалось, что он и сам прошел самое малое мимо одного, но останавливаться и приглядываться повнимательнее не стал.
Тут до него дошло, что только что проделала Рудира.
— Ты можешь подчинить эту силу? — спросил он.
— Разумеется, — отозвалась она. — Я могу... ну, вроде почувствовать ее, заставить уняться... — Она нахмурилась. — Нет у меня слов, чтоб это описать.
— Я понимаю, — кивнул Ханнер. — Ты же никогда раньше этого не делала. Ты не владеешь магией.
— До нынешней ночи не владела, — заметила Перреа. — Сейчас я не была бы так уверена.
— Ты думаешь, это может остаться навсегда? — спросил Ханнер. Такая мысль поразила его так же, как открытие, что не все, кого затронула неведомая сила, превратились в безумных чудищ.
— Вполне возможно, — сказала Перреа. — Я же говорю, нам почти ничего не известно. Мы можем только гадать. Это немного похоже на то, что я читала про времена Великой Войны — что ведьмы тогда могли, в случае необходимости, отдавать всю свою силу кому-нибудь одному. Такого рода магия в конце концов иссякала: некоторые участницы умирали от изнеможения прямо в кресле, если тот, кто действовал, использовал слишком много сил, — но чародей, который использовал их, не уставал и не терял могущества, пока последняя из ведьм не умирала.