– Придется поверить на слово, что ты пыталась ее сдвинуть, – улыбнулся Ханнер. Можно добавить еще один фактик к тем, которые он уже собрал: очевидно, чародеями стали не все. Интересно, спросил он себя, большая ли часть населения подверглась воздействию?
И сколько оно будет продолжаться? И что его вызвало?
В голову Ханнеру пришла поразительная мысль. Альрис была не просто уверена, что она – не чародейка; она не желала ею быть.
– Я-то думал, ты хочешь стать волшебницей, – сказал он. – Разве не ты упрашивала дядюшку отдать тебя в ученицы магу, причем любому?
– Это было давно, – отмахнулась Альрис. – И я просилась к настоящему магу, не к чародею!
– Быть чародеем так страшно?
– Да! После всего, чего я наслушалась у дворца... Нет, те, что здесь, наверное, еще ничего, но вообще чародеи – сущий кошмар!
– Даже так? И чего же такого ты наслушалась у дворца?
– Ой, много чего! Как чародеи прошлой ночью мучили и убивали людей, как они ломали и похищали вещи... Было с дюжину пожаров, на улицах валяются тела и обломки... не считая сотен тех, кто пропал. Все испуганы и ужасно злы – хотят даже добиться от правителя, чтобы всех чародеев выследили и казнили.
Ханнер слушал и хмурился. Все это ему очень не нравилось.
– Но большинство чародеев не причинило никакого вреда, – заметил он. – Как те, кого я привел сюда.
За исключением, подумал он, запертых наверху пленников. Альрис махнула рукой.
– Вряд ли это кого-то интересует, – сказала она. – Чародеи много чего порушили вчера ночью, и народ – тот, что у дворца, – вовсе не настроен разбирать, какой чародей хороший, а какой – плохой. Или разделять тех, кто пока ничего не натворил, и тех, кто уже успел натворить. Что, если сегодня ночью и они начнут вопить и крушить все вокруг?
Ханнер об этом не думал, и предположение сестры ему совсем не понравилось.
– Но как можно их всех выследить?
– Магия поможет. Не будь глупцом. Магам и демонологам это вполне под силу.
– Возможно, – со вздохом согласился Ханнер. – А ты спросила, как нам быть с пленниками?
– Во дворец им нельзя, – сказала Альрис. – Даже если правитель отменит указ и разрешит пускать людей во дворец, не думаю, чтобы он позволил войти туда хоть кому-нибудь из чародеев. Стражники предложили отвести пленников к кому-то из городских чиновников.
– Так будет проще всего, – кивнул Ханнер. Эта идея приходила ему и раньше, но он хотел сначала убедиться, что во дворце пленники никому не нужны. И потом, он схватил их, действуя от имени правителя, и значит, разбираться с ними – обязанность лорда Азрада.
Хотя совершенно очевидно, что именно этого Азрад и не хочет.
Ханнер снова вздохнул и поднялся.
– По-моему, ближайший городской чиновник – в Старом Торговом квартале; я вовсе не намерен выяснять, на чьей территории мы их ловили. Сейчас позовем кого-нибудь помочь...
– Я уже здесь, – от дверей сказала Рудира.
Ханнер вздрогнул, повернулся и улыбнулся ей.
Она переоделась в белую шелковую, расшитую зеленым, тунику и минную зеленую юбку, смыла румяна и причесалась. Одежда была ей впору, и выглядела Рудира теперь вполне респектабельно. Ханнеру совсем не улыбалось явиться к чиновнику с шайкой оборванцев, и преображение Рудиры оказалось ему весьма на руку.
То, что в доме дядюшки нашлась женская одежда, совершенно не удивило Ханнера: вполне понятно, для каких нужд служил тому второй дом; Ханнер знал, что ему следовало бы воспрепятствовать самоуправству Рудиры, но результат так ему понравился, что он смолчал.
– Прекрасно, – сказал он, имея в виду и ее появление и ее внешность. – Давайте найдем остальных и избавимся от этой четверки.
Чем скорее пленники покинут дом его дядюшки, говорил себе Ханнер, тем скорее он сможет заняться другими делами Например, собственной непрошеной магической силой.
Глава 16
Начальник управы Старого Торгового квартала, навалившись на стол, уныло смотрел на Ханнера.
– Вандализм, воровство, насилие и незаконные действия, – повторил он. – Неподчинение приказам представителя верховной власти.
– Все верно, – подтвердил Ханнер.
– Ты не упомянул использование запретной магии.
Ханнер нахмурился и покосился на Рудиру. Она твердо стояла на полу. Рядом, внимательно прислушиваясь к разговору, молча следили за всем Зарек и Отисен. Пленников устроили на скамье; их руки и ноги были скованы. Ханнер не стал выспрашивать у Берна, зачем понадобились дяде Фарану цепи и кандалы – честно говоря, знать это ему вовсе не хотелось.
– Мне неизвестен указ, где чары, которыми они пользовались, объявлялись бы запретными.
– Но они владеют той новой магической силой, которая привела к беспорядкам прошлой ночью.
– Да, – признал Ханнер.
– Тогда, если они волшебники, почему не сопротивлялись аресту? Как тебе удалось привести их сюда?
– Наняв других магов, разумеется. Вот эти трое помогли мне поймать и удержать пленных. – Ханнер показал на своих помощников.
– Так они тоже маги?
Ханнер кивнул. Магистрат вздохнул.
– Насколько я знаю, правитель еще не прислал указаний, считать ли использование этих новых чар преступлением.
– Тогда они закон не нарушали, – сказал Ханнер. – И вам следует заниматься только настоящими преступлениями: воровством, насилием, вандализмом и незаконными действиями. Ну и отказом подчиниться представителю власти.
– То есть тебе?
– Вот именно.
– Лорд Ханнер, как мне известно, ты пока что не занимаешь никакого официального поста на службе лорда Азрада.
– Верно.
– Тогда я не могу заняться этим делом – только правитель может решить, вправе ли ты был действовать от его имени. – Лицо чиновника неожиданно просветлело. – А это значит, что я, к сожалению, должен передать это дело в руки представителен верховной власти.
– Но это невозможно! – возразил Ханнер. – Правитель не допускает во дворец никого, и я сомневаюсь, что лорд Караннин согласится прийти сюда и вершить суд.
– Честно говоря, милорд, это не мои заботы.
Ханнер взглянул на магистрата в упор.
– Прекрасно! Тогда я снимаю обвинение в неподчинении власти. Разбирайся с остальными преступлениями.
– Я не вижу здесь потерпевшую сторону – владельцев похищенного и испорченного имущества.
Эта капля переполнила чашу.
– Бога и демоны! – взревел Ханнер, поразив всех, в том числе и себя самого. Он шагнул вперед, к самому столу, лишь в последний миг удержавшись от искушения перегнуться через него и схватить магистрата за грудки. – Ты представляешь лорда Азрада! Не прекратишь ли ты увиливать от своей работы, господин? Я привел к тебе троих мужчин и девушку, схваченных на месте преступления, когда они тащили все, что понравится, и крушили все, что мешает, я привел троих свидетелей, не считая себя, и я требую, чтобы ты занялся этим делом!
– Я не могу! – уперся чиновник. – В любой момент правитель может объявить эту новую магию вне закона и повелеть перевешать их всех!
– Пока еще он этого не сделал! – прорычал Ханнер, наклоняясь вперед и едва не тыкаясь носом в нос магистрата. – Я держал схваченных преступников в доме моего дяди, но я не могу держать их там вечно! Понятия не имею, когда Азрад что-нибудь решит, ты этого тоже не знаешь; не может же весь город замереть и дожидаться, пока он что-нибудь надумает! Просто забудь о магии, хорошо? Обращайся с ними, как с обычными ворами и насильниками.
– А если я отпущу их, а правитель...
– Я возьму всю ответственность на себя! Ты просто делай свое дело!
– Ты берешь ответственность на себя? Перед этими свидетелями?
– Да, разрази тебя гром!
– Что ж, хорошо. Обычные воры и громилы, значит... – Он оглядел пленников и ткнул в первого: – Ты! Отрицаешь ли ты хоть слово в том, что поведал лорд Ханнер о твоих делишках прошлой ночью?
Он выбрал Киршу, единственную женщину.
– Нет, милорд, – сказала она.
– Есть ли у тебя смягчающие обстоятельства, которые, по твоему мнению, должны быть учтены при вынесении приговора?