– Меньше чем в полумиле отсюда, – заметила Рудира.
– Знаю, – кивнул Ханнер. – Намного меньше. Именно поэтому я и предлагал отнести послание.
– Дядя Фаран предпочитает сделать все сам, – сказала Альрис. – Он обожает покрасоваться.
– Мне все это кажется опасным, – поежилась Мави. – Если там у него собраны магические предметы, и он отправит послание с их помощью, не будет ли это значить, что он нарушает их правила?
– Вот именно. – Ханнер глянул на лестницу, и ему стало не по себе. Дядюшка поднялся наверх уже давно. – Надеюсь, он знает, что делает.
Вполне вероятно, подумалось Ханнеру, что дядя этого не знает. Когда правитель вышвырнул лорда Фарана из дворца, тот наверняка так взбеленился, что вряд ли теперь способен ясно соображать. И сейчас собирается не строить планы на будущее, а доказывать всем свою силу.
Или же он просто устал хранить столько тайн.
Или – что тоже возможно – он все-таки знает, что делает. В конце концов в подобных делах он куда опытнее Ханнера.
– Очень надеюсь, – повторил Ханнер.
Глава 20
Итиния с Островов была зла на весь свет. Она не выспалась – ей пришлось подняться раньше обычного из-за посланцев разных перепуганных лордов, магистратов и магов, а потом целый день говорить с людьми, которые думали, будто она знает больше, чем она знала на самом деле, а это всегда очень ее утомляло.
К тому же ей не нравилось, как изменилась привычная этшарская жизнь. То, что случилось прошлой ночью, нарушило очень многое, а такого Итиния терпеть не могла.
И наконец, вместо того чтобы заниматься магией, она весь день занималась людьми. Она даже ни разу не произнесла заклинания, о котором стоило бы говорить. Да, она использовала несколько мелких трюков и уже существующих артефактов, но все заклинания были не выше третьего уровня. Как же она ненавидела все это! Она стала магом, потому что любила магию и была одарена. Это также сделало ее магистром, и она жалела только о том, что ее долг как главного магистра крупнейшего города в мире слишком часто отрывал ее от работы в магической мастерской, где она оживляла предметы, беседовала с плененными духами или шлифовала те чудесные способности, развитию которых посвятила всю жизнь.
Сейчас Итиния думала, что нужно было поискать какое-нибудь искривляющее время заклятие, чтобы выкроить все-таки несколько часов на сон; однако раньше она этого не сделала, а теперь было сомнительно, окажется ли у нее такая возможность.
А потому она прибыла домой в достаточно мрачном настроении, и оно не улучшилось, когда Итиния услышала громкое, неестественное жужжание, что неслось из сада за домом.
Донельзя неприятное жужжание. Резкий, монотонный, сверлящий звук мгновенно довел Итинию до бешенства. Она сунула руку в мешочек у пояса, вытащила флакон и, зажав в пальцах щепоть серы, отворила дверь в сад, готовая метнуть в зудящую докуку Триндолову Вспышку и огнем заставить ее молчать.
Итиния вышла в сад и почти сразу увидела источник звука: блестящее черное нечто лежало на садовой стене, темно посверкивая в теплом свете закатного солнца. Предмет формой и размером походил на женскую сандалию, но с обеих сторон имел крылышки. Двое из ее волшебных стражей – каменные изваяния, которые Итиния оживила много лет назад, – скорчились у подножия стены, не сводя с предмета глаз.
Облик загадочно гудящего предмета был ей незнаком, но некоторые особенности отделки выдавали в нем талисман колдуна.
Итинию подмывало все-таки испепелить предмет, но Триндолова Вспышка не всегда действует на талисманы; к тому же нельзя было исключить и ответного действия. Она высыпала серу и отерла пальцы полой мантии, а потом осторожно приблизилась к жужжащему предмету.
Ткнуть в него атамэ, ритуальным кинжалом мага, который Итиния всегда носила на поясе? Может и помочь: колдовство и волшебство не особо любят друг друга, а атамэ – практически чистое волшебство, он может уничтожать любые творения колдунов без особого вреда для себя.
Однако поступи Итиния так – и ей никогда не узнать, кто и почему послал талисман, а весть может быть важной. Кому-то из колдунов может быть известно что-то о приключившейся вчера таинственной и вредоносной вспышке магии. Итиния не могла позволить себе отринуть эти знания.
Да и вряд ли эта штука действительно опасна. Ни один колдун не рискнет тронуть ее; напасть на магистра – значит расстаться с жизнью. Даже если нападение закончится удачей – что невозможно при постоянно защищающих ее заклятиях, – Гильдия магов ответит на удар быстро и смертоносно.
Итиния остановилась в нескольких ярдах от стены. Каменные стражи обернулись, бросили на нее взгляд и снова уставились на талисман.
– Долго эта штука тут шумит? – спросила Итиния у ближайшей из горгулий, что устроились на каждом выступе и в каждой нише ее дома.
Горгулья со скрежетом повернула голову и взглянула на нее.
– Около часа, хозяйка, – пророкотал раскатистый голос. Разобрать слова было трудно, но Итиния привыкла к своеобразной речи своих созданий.
Вот соседям-то радость, подумала она. Впрочем, вряд ли они посмеют жаловаться: живешь рядом с магом – будь готов к неприятностям, но и добрососедских чувств им это не прибавит.
– И все время вот так жужжит?
– Нет, хозяйка. Оно свалилось с неба и полетело к дому, и Старый Валун его прогнал, как ты нам велела, если лезут в сад. Оно не послушалось, тогда Валун и Искра спустились и пуганули его. Оно отступило и устроилось там, где сидит сейчас, и начало тебя звать. Когда ты не откликнулась, оно перестало звать и начало жужжать.
Старый Валун и Искра были теми изваяниями, которые следили за предметом и сейчас. Итиния взглянула на нишу Старого Валуна на юго-восточном углу дома.
– Видели вы, откуда оно явилось?
Нет, хозяйка. Оно прилетело от солнца, когда мы медитировали.
– Спали вы, а не медитировали, – сказала Итиния. – Сколько можно повторять: не пытайтесь меня морочить. Камни должны спать – и скрывать это незачем.
– Да, хозяйка, – смутилась горгулья.
– Оно называло мое имя? А что-нибудь еще сказало?
– Сказало, что ему нужно поговорить с тобой.
Итиния вздохнула. Еще один.
– Сейчас разберемся, – проговорила она и, приподняв подол мантии, чтобы он не запылился на давно нехоженых плитах, пошла по дорожке к стене.
Искра и Старый Валун расступились, пропуская ее, и Итиния задержалась, чтобы похлопать Валуна по гладкой гранитной макушке меж точеных изогнутых рогов.
– Молодец, – ласково сказала она. – И ты тоже, Искра. Хорошо поработали. А теперь возвращайтесь к себе.
Пасть Искры была настолько забита клыками и языком, что и говорить она не могла; но Валун прорычал:
– Благодарим, хозяйка. – После чего обе статуи вepнyлись на свои места.
Когда они убрались, Итиния резко сказала:
– Ну ладно, я здесь. Прекрати жужжать и говори, что тебе надо.
Жужжание не смолкло.
– Прекрати! – рявкнула Итиния; ладонь ее легла на рукоять атамэ.
Жужжание оборвалось.
– Магистр?.. – послышался голос из черного предмета.
– Да, – сердито подтвердила Итиния. Голос звучал знакомо – без сомнения, этшарец, судя по интонациям – богатый и знатный. Узнать его она не смогла, а настроения быть вежливой не имела. – Кто ты?