Пока я бездумно перекатывала балетный шарм между пальцами, мой разум метался между облегчением и разочарованием, зная, что его здесь не будет. Его больше нигде не было, даже на каникулах. Давно перестала его искать, но мое тело все еще скучало по теплу его взгляда из другого конца комнаты.
Я отпустила шарм и сосредоточилась на настоящем. Каспиана здесь не было. Он не придет. Судя по списку гостей, мой выпускной вечер был больше для моих родителей, чем для меня. Из ста или около того человек, собравшихся здесь, я могла бы пересчитать количество ровесников на пальцах двух рук.
Отец только что закончил произносить приветственную речь, когда ко мне подошел великолепный парень с песочными светлыми волосами, держа в каждой руке по бокалу. Я узнала в нем Брэди Роджерса, одного из друзей моего брата, которого задрафтовали в НФЛ сразу после окончания школы.
Он протянул один из стаканов в мою сторону. — Они думают, что делают нам одолжение, устраивая такие мероприятия, но на самом деле они даже не представляют, что каждый раз, когда нам приходится присутствовать на таком мероприятии, мы немного умираем внутри.
Я принял напиток, не собираясь его пить, и он улыбнулся. Это была одна из тех ослепительных, всеамериканских улыбок мальчика из соседнего двора. — Уверена, что ты уже прошел все этапы жизни с родителями, которые фанатеют над каждым твоим достижением.
Он сморщил нос. — Нет, они все еще восхищаются. Просто мои вечеринки теперь немного лучше, — сказал он, подмигнув.
— Мне придется поверить тебе на слово.
Я говорила как сука.
Но я ею не была. По крайней мере, старалась не быть такой.
Просто в этот день было много эмоций, и мне было трудно их переварить.
Мимо прошел официант, и я поставила свой еще полный стакан апельсинового сока и просекко на его поднос.
Брэди поднял бровь и внимательно наблюдал за мной. — Это был апельсиновый сок? Или просекко? — Он сглотнул. — Или компания?
Я заставила себя улыбнуться. — Не компания.
Он улыбнулся в ответ.
Все это взаимодействие должно было бы польстить мне, но я чувствовала себя неуместной. Я не разговаривала с парнями, не так. Я не была против знакомств и даже встречалась с несколькими парнями из моей школы. Но никто не задерживал мое внимание дальше ужина и кино. До сегодняшнего дня у меня был свой путь. Я была сосредоточена только на одном — попасть сюда. Теперь, когда я была здесь и понятия не имела, что хочу делать, куда еще хочу пойти. На чем я должна была сосредоточиться? Было ли это оно? Было ли это моим пунктом назначения? Должна ли я была упасть в объятия такого парня, как Брэди, и стать трофейной женой, которая болеет за всех? Неужели я откажусь от своей мечты и стану матерью? Была ли у меня вообще мечта?
Возьми себя в руки, Татум. Ты не в себе. Это разговор, а не предложение руки и сердца.
Мне было интересно, для всех ли выпускной день был таким. Все ли чувствовали себя так, будто стоят на краю обрыва, смотрят на мир, а мир смотрит в ответ, зная, что стоит им сделать следующий шаг, и они либо упадут... либо полетят?
Я хотела летать.
Я боялась падения.
Брэди помахал рукой другому официанту в нескольких футах от него. Молодой парень в черном смокинге выглядел так, будто забыл, как ходить, но наконец-то заработал ногами и подошел к нам. Я предполагала, что Брэди часто получает такую реакцию.
Он поставил свой бокал с шампанским на поднос официанта и ухмыльнулся.
— Тебе не нужно было этого делать, — сказала я.
— Думаю, сегодня мне тоже не очень-то хотелось пить. — Его голубые глаза потемнели.
Знакомый жар пополз вверх по моей шее и к щекам. Неловко или нет, но Брэди был не из тех парней, которых не замечали мои яичники, и тот факт, что он только что сделал это... для меня... поднял температуру на девяносто градусов в моих трусиках.
Может быть, мне нужно забыть о падении или полете и позволить ему держать меня прямо здесь, на краю, по крайней мере, на сегодняшний вечер.
Линкольн подошел и хлопнул рукой по плечу Брэди, прежде чем я успела ответить. — Если ты пристаешь к моей сестре, то зря тратишь время. — Его взгляд переместился на меня, в глазах блеснуло озорство. — Она ледяная королева.
Я посмотрела на брата. — Неправда. Я, оказывается, очень сексуальная. Ты просто придурок, поэтому я держусь от тебя подальше.
Брэди поджал губы, как будто задумался. Затем он ухмыльнулся. — В этом вопросе я согласен с твоей сестрой.
В какой части? В том, что я была сексуальной? Или в том, что Линкольн был козлом?
Линкольн указал между мной и Брэди. — Вы оба мудаки. — Затем он кивнул головой в сторону группы. — Не хочу мешать, но мой отец хотел поговорить с тобой.
Когда сенатор Хантингтон звонил в колокол, вы бежали, независимо от того, кем вы были.
Мне почти не хватало компании квотербека, но было приятно наконец-то увидеть Линкольна в приличном настроении. Он нуждался в друге больше, чем я в сексе.
У меня никого не было после Каспиана, и что-то подсказывало, что Брэди, хотя и сексуальный как грех, никогда не сравнится с моим первым. Он был слишком милым, слишком заботливым, слишком много всего того, чем не был Каспиан Донахью.
— Увидимся позже? — спросил Брэди, прежде чем уйти, его глубокий голос прервал мои мрачные мысли.
Это был скорее вопрос, чем утверждение, поэтому я улыбнулась и кивнула. — Да. Увидимся позже.
Как всегда, Каспиан пробрался в мои мысли. Мне нужно было выкинуть его из головы, поэтому я обошла все помещение, улыбаясь и благодаря всех людей, которых пригласили мои родители. Я понятия не имела, как мама постоянно это делает. Это было утомительно. С другой стороны, я не знала, что хуже: заставлять себя улыбаться или объяснять, почему ты хмуришься.
Музыка стихла, когда я подошла к краю участка и посмотрела через живую изгородь на океан. Вдалеке небо окрасилось в розовато-оранжевый цвет, когда солнце начало садиться. Синие волны вздымались, а затем рассыпались белой пеной. Их удары о песок создавали свою собственную симфонию, как будто сам океан дышал. Над головой пролетела стая чаек, затем опустилась ближе к воде, выискивая себе пищу.
Меня охватило мгновенное умиротворение. Я вдохнула все это и попыталась подумать о том, что будет дальше. Какой шаг сделаю? Единственное, в чем я была уверена, — это то, что хочу танцевать. Я хотела дышать. Я устала задыхаться внутри коробки, в которой мне не место.
— Мы еще не сфотографировались, а ты уже собираешься размазать свою помаду. — Голос моей матери выругался где-то позади меня.
Я только что откусила кусочек аранчини с красным вином, которые украла с одного из подносов официанта и принесла сюда с собой. Я любила ризотто. Обваляйте его в панировке и приготовьте в масле, и я была одержима. Что меня не волновало, так это моя помада.
Закончила жевать, затем повернулась к ней лицом. — Это того стоит. — Я протянула вторую половину аранчини. — Ты пробовала это? — Я застонала. — Это потрясающе.
Ее губы сложились в тонкую линию. — У тебя гости.
Трудно было сказать, имела ли она в виду гостей, или она имела в виду Брэди. Я поймала ее, наблюдающую за нашим разговором с улыбкой, отражающей солнце.
Моя мама уступила свои мечты отцу, чтобы он мог преследовать свои. Ее вполне устраивала роль трофейной жены сенатора.
Я не была похожа на свою мать.
Я хотела большего.
Я доела панированный шарик. — Знаю. Прости, просто взяла минутку, чтобы... — Я пожал плечами. — ...подумать.
Она положила руку мне на плечо. Мама всегда касалась руки или обнимала меня. Она всегда целовала меня в лоб, когда я выходила из дома, и проводила рукой по моей руке в той успокаивающей маминой манере. Это было похоже на то, что ей пришлось стать слишком ласковой, чтобы компенсировать внезапный недостаток папы.