Двое из них мгновенно оценили ситуацию в Кортине. Они оба посмотрели на закрытые ворота, жестикулировали и бросились к ситроену. Дверь со стороны водителя не открывалась, поэтому им обоим пришлось сесть в машину со стороны пассажира.
В мгновение ока они завели машину и с ревом мчались вверх по холму к воротам.
Сквозь очки в свете приборной панели «Ситроена» Картер мог видеть человека справа, лихорадочно нажимающего кнопку на электронном устройстве, похожем на то, которое Картер только что перебросил через стену.
Когда оба мужчины поняли, что ворота не будут работать, водитель нажал на тормоза. Звук визжащих покрышек нарушил ночную тишину, и машина остановилась в нескольких дюймах от ворот.
Картер положил бинокль в футляр под мышкой и побежал через холм. Уверенный теперь, что преследования не будет, он перешел на неторопливую прогулку, когда выехал на главный бульвар и направился к порту.
Примерно в миле от улицы Эмиль Золя он вошел в небольшое бистро. Внутри была толпа молодежи, в основном студенческого возраста. Они сидели за столиками, окружавшими небольшую сцену, где девушка играла на гитаре и оплакивала состояние французской политики.
"Месье?"
«Кальвадос, s'il vous plaît».
"Oui. Monsieur".
Картер отпил бренди и курил следующие двадцать минут.
"Есть ли телефон?"
«Сзади, мсье, в « Джентльменс »».
"Мерси".
Картер прошел по темному коридору и вошел в мужской туалет. Внутри он проверил две будки, обнаружил, что они пусты, и бросил монеты в телефон.
"Оуи?" Ответили на втором гудке.
Картер сжал ноздри большим и указательным пальцами и заговорил, ударяя языком по зубам, имитируя шепелявость.
«Месье Леклерк, s'il vous plaît».
"Момент".
Голос Леклерка, скрипучий от напряжения, был на линии через десять секунд.
"Да?"
"Месье Леклерк?"
"Да, да, это кто?"
Картер бросил шепелявку и убрал пальцы с носа.
«Это, Пепе, Синяя Борода».
Тишина на другом конце провода была похожа на могилу. Картер подождал, пока не убедился, что Леклерк переварил тот факт, что его прикрытие для Пепе было раскрыто, затем он снова заговорил.
"Вы получили мое сообщение, Леклерк?"
«Так это был ты. Я так и подозревал. Тебе пришлось убить Петри, чтобы доказать свою точку зрения?»
"Я этого не делал. Это было дорожное происшествие.
Он убил себя. А как насчет другого? "
«Сломанная спина».
"Жаль," сказал Картер. «Несчастья опасного бизнеса. Вы должны были отменить их».
«Думаю, понятно, почему я этого не сделал. Теперь у тебя есть преимущество знать, кто я, а я ничего о тебе не знаю».
«Честно говоря, Леклерк, я готов исправить это. Если вы увидите мое лицо и сможете опознать меня, это даст вам некоторую страховку от того, что я планирую выполнить свою часть сделки?»
«Я думаю, это было бы приемлемо».
«Хорошо. Вы знаете, как выглядит дорога над Ипподромом?»
"Конечно, Пон-де-Виво".
«Очень хорошо. Завтра утром я хочу, чтобы ты поехал на самый верх… только ты и водитель».
"Когда?"
«Синоптики говорят нам, что завтра восход солнца будет в шесть пятьдесят восемь. Скажем, через две минуты после рассвета?»
"Согласовано."
«До свидания, месье», - сказал Картер. "Спокойной ночи!"
Он прошел обратно через бистро, остановившись ровно настолько, чтобы уронить несколько купюр на стойку.
В трех кварталах от него он поймал такси и поехал прямо в Старый порт и в отель.
«Подожди», - сказал Картер таксисту, уронив на сиденье несколько франков.
"Oui, monsieur".
Он поднялся на крошечном лифте на пятый этаж и спустился на четвертый. Менее чем через пять минут он собрал все вещи Лили и отнес их в свою комнату, где он упаковал их в свою спортивную сумку.
За столом Картер бросил ключи в прорезь и вернулся в такси.
«La gare Principle, s'il vous plaît».
До главного вокзала было десять минут. Там он заплатил таксисту и направился прямо к пункту выдачи сумок.
"Ваш чек, месье?"
Старик не обратил внимания на захудалого на вид моряка, который поднял две очень дорогие кожаные сумки. Картер дал ему достаточно франков, чтобы он был счастлив, но не настолько, чтобы улучшить его память.
В квартале от станции он бросил вещмешок в большой контейнер для мусора и направился в общественные бани.
Через полчаса он вышел, чисто выбритый, в консервативном черном костюме с серыми полосками, в мягких кожаных туфлях из Италии, которые нельзя было купить меньше, чем за двести долларов, и в белоснежной белоснежной рубашке с узкой полоской. галстук цвета индиго без рисунка.
На улице он избегал такси и прошел десять кварталов до арендованного на всю ночь автомобиля.