Она присела на пол.
Вслед за ней уселись остальные.
― Душновато здесь, ― сказал Степка, вытирая шею ладонью. ― Совсем дышать нечем. А ты говорила, не надо делать большой проход… Сейчас бы вообще задохнулись!
― Да, душно, ― признала Ника. Она положила камеру рядом с собой и нерешительно спросила: ― Может, вернемся?
Тюбик поддержал предложение умоляющим поскуливанием. Но они с Никой остались в меньшинстве.
― Ни за что! ― отрезал Егор. ― Второй раз я назад не поверну!
― А я и в первый не поверну, ― поддакнул Васька вызывающим тоном.
А Степка выразился просто:
― Интересно же… Да мы ночью не заснем, если не узнаем, что в конце!
― Как хотите, ― сдалась Ника.
Поднялась на ноги и спросила:
― Отдохнули? Тогда вперед.
Они миновали два поворота. Воздух стал таким спертым, что дышали незваные гости с трудом.
― Надо было ход пошире сделать, ― пробормотал Степка под нос.
Егор молчал. Экономил силы.
― Стоп! ― сказала вдруг Ника.
Они остановились.
― Пришли? ― спросил Степка трепещущим голосом.
― Кажется, да, ― хрипло ответила Ника и позвала: ― Егор, иди сюда.
Егор механически отметил, что Ника сказала ему «ты». Бедная девочка, как же она волнуется, если позволила себе такую ужасную вольность!
Он беззвучно усмехнулся. Отодвинул в сторону Степку, сделал шаг вперед. Глаза отчего-то сильно слезились.
― Что случилось? ― спросил он.
― Фонарь включите, ― ответила Ника.
Он поднял фонарь, нажал на кнопку. Прямо перед ним блеснуло в темноте гладкое цилиндрическое тело.
― Что это? ― не понял Егор.
― Колонна, ― ответила Ника. ― А рядом с ней ― вторая.
Она повернула рукой вправо. В трех шагах от колонны нарисовалось точно такое же гладкое цилиндрическое тело.
― Вход в погребальную камеру, ― сказала Ника, и голос ее дрогнул. ― Егор, посветите вверх.
Они одновременно подняли фонари к потолку. Два ярких луча высветили странную каменную кладку, похожую на черепицу.
― Один камень клали над другим, ― тихо сказала Ника. Кашлянула и договорила будничным пресным тоном: ― Не может быть!
― Почему? ― спросил Васька из-за спины отца.
― Потому что точно так же были оформлены гробницы в Микенах, ― ответила Ника.
― Это где? ― спросил Степка.
― Это в Греции.
― Тогда почему…
― Не знаю, ― оборвала Степку Ника. ― Даже боюсь догадываться. Хотя с самого начала надеялась…
Она умолкла. Луч ее фонаря провалился в темноту входа между колоннами.
― Открыто, ― констатировал Егор.
― Да, ― подтвердила Ника. ― Так и должно быть…
Она снова умолкла.
Тюбик тихо заворчал где-то внизу.
― Тихо! ― приказал Егор.
Тюбик обиженно умолк. Ника неловко откашлялась.
― Ну, что? ― сказала она. ― Вперед, Егор! Вам принадлежит честь войти первым!
Егор выставил фонарь перед собой, как кинжал, и пошел за длинным светящимся лучом. Погребальная камера оказалась такой огромной, что даже свет мощного профессионального фонаря спелеологов не доставал до противоположной стены.
― Не светите так далеко! ― поспешно сказала Ника. ― Светите под ноги! Не дай бог, на что-то наступите!
Егор поспешно направил луч в земляной пол.
― Всех остальных тоже касается! ― сказала Ника, обернувшись. ― Смотрите под ноги и, ради бога, ничего не трогайте!
Они шли цепочкой: впереди шагал Егор, после него шла Ника, замыкали шествие Степка с Васькой.
«Десять шагов, двенадцать шагов, пятнадцать шагов, ― считал Егор. ― Господи, неужели основание холма такое широкое?!»
И тут же уперся в противоположную стену.
Вернее, в стену, выложенную гладкими камнями. А на них были нарисованы чудесные и яркие картинки, которые историки называют «фресками».
― Боже мой! ― сказала Ника, и Егор не узнал ее голос. ― Боже мой!
― Красота какая! ― протянул Степка восхищенно.
А Васька только шмыгнул носом от полноты чувств.
Ника приложила дрожащую ладонь к холодному камню.
― Мне это не снится? ― растерянно спросила она.
Ей никто не ответил.
Минуту они стояли перед стеной и разглядывали удивительные изображения. Краски все еще хранили первоначальную яркость, мастерство неизвестного художника было высочайшим.
― Ника! Смотри! ― позвал Васька.
Луч его фонаря описал дугу по оставшимся трем стенам помещения.
Ника громко ахнула.
Все стены погребального зала были выложены каменными плитами и расписаны рукой неизвестного мастера. Это были не просто картинки, взятые из быта давно умерших людей. Это было связное логическое повествование о жизни какого-то города…