Егор ожил, схватил одну маску.
― Когда ты успел? ― спросил он потрясенно.
― Не важно! ― отмел вопрос Степка. ― Главное, что все-таки успел! Как ты думаешь, сколько они могут стоить?
― Не знаю, ― ответил Егор, рассматривая изумительную тонкую работу неизвестного мастера. ― Миллион. Пять миллионов. Десять миллионов. Не знаю.
― Ничего, потом узнаем, ― утешил Степка.
Повернулся к Нике и сказал:
― Ну что, девочка? Выпьем по одной? Поблагодарим судьбу, что живые остались?
― Выпьем, ― согласилась Ника неожиданно.
― Пошли.
Степка потащил всех в гостиную. Разлил водку, поднял стопку, приготовился что-то сказать…
― Смотрите! ― сказала вдруг Ника, указывая на окно.
Приятели оглянулись. Тяжелые тучи, окутавшие небо, разошлись. Над Доном повисла огромная страшная луна и озаряла ночь мертвым фосфорным светом. Черные пятна лунного ландшафта казались абстрактной картиной. Намалеванной кистью неизвестного сумасшедшего художника.
Степка, как завороженный, двинулся к окну. Следом пошел Егор.
― Ничего себе, ― сказал он тихо. ― Никогда такого не видел…
― Ночь большой луны, ― напомнил Степка, не отрываясь от окна. ― Вот она какая… Страшно-то как, твою мать… Ой! Прости, Ника.
― Ничего, ― отозвалась Ника миролюбиво. И позвала: ― Идете, нет?
Они вернулись к столу. Степка поднял стопку, сказал коротко:
― Спасибо, боженька мой добрый, что живыми оставил. Отслужу.
И опрокинул водку в рот одним точным движением.
Егор выпил свою рюмку без всяких слов. Поставил ее на стол, сказал виновато:
― Я сейчас упаду.
― Упади, ― разрешил Степка. ― Сейчас доведу тебя до твоей спальни, и упадешь. Ника, ты сама-то дойдешь?
― Дойду, ― отозвалась Ника. Неожиданно подошла к мужчинам, приподнялась на носочки и поцеловала их в щеки. По очереди: сначала Егора, потом Степку.
― Спокойной ночи.
― Ничего себе! ― сказал Степка. Потрогал щеку и засмеялся.
― Давненько меня девушки не целовали!
― Значит, все впереди, ― ответила Ника.
― Думаешь?
― Точно знаю!
― А у меня что впереди? ― спросил Егор.
Ника посмотрела на него и сразу опустила глаза.
― Поживем ― увидим, ― ответила она уклончиво.
Степка взял приятеля под руку.
― Так, кажется, начинает штормить, ― сказал он. ― Идем, Егорша, а то дорогу до постели не найдем.
Они поднялись по лестнице, цепляясь за перила, как смертельно пьяные. Говорить не хотелось, думать не хотелось, хотелось одного: упасть в кровать.
Что Егор и сделал, едва до нее добрался. Повалился на застеленное покрывало, даже не содрав с себя мокрую грязную одежду. И последнее, что он увидел перед тем, как его утащил сон, похожий на беспамятство, была огромная луна, занимавшая половину окошка.
Но ему уже не было страшно. Все закончилось благополучно, и добрый боженька без потерь вытащил их из метанового ада. Как там выразился Степка?
― Отслужу, ― сказал Егор, обращаясь почему-то к луне.
И провалился в темноту.
●●●
Несмотря на дикую, нечеловеческую усталость, спал Егор плохо. Его мучали кошмары, вынырнувшие из далекого детства. Кавалькада всадников-скелетов преследовала Егора, убегающего по бесконечному коридору, кости лошадиных ног выбивали четкую дробь на земляном полу. Просвет был совсем близко. Егор изо всех сил рвался к нему, но ноги совершали замедленные плавные движения, и неумолимо сокращалось расстояние между ним и преследователями.
Вот первый страшный всадник поравнялся с Егором. Свистнул меч, рассек воздух возле самого его уха. Егор вскрикнул, метнулся в сторону, к стене. Но там его уже ждал другой всадник со сверкающим бронзовым мечом. Всадник наклонился в седле и вдруг крикнул прямо в ухо жертве:
― Украла! Слышишь, Егор?! Украла!
Егор сел на кровати, не открывая глаз. Что-то оттопыривалось в брючном кармане, мешало лечь набок. Он сунул руку в грязные джинсы, вынул старый фонарик, найденный в длинном коридоре посредине холма.
― Украла! ― продолжал бушевать Степкин голос. ― А я еще думаю вчера: чего это она такая добренькая?
Егор разлепил опухшие веки. Сначала он не увидел ничего, кроме ослепительного солнечного света. Потом в нем нарисовался смутный абрис человеческого тела.
Егор сощурился.
― Не ори, ― сказал он хрипло. Облизал сухие губы и договорил: ― И так голова раскалывается…
Степка сел на кровати рядом с Егором, обхватил руками разлохмаченную голову. Выглядел он ничуть не лучше, чем его приятель.
― Нет, что же это такое? ― спросил он растерянно. ― А я-то ей поверил! Думал, она приличный человек…