— Столь точных предсказаний она не делала, — из-за двери за спиной виконта показался еще один член семьи, некогда принимавший участие в событиях, о которых сейчас вспомнил Эрик и, подойдя к столу, спокойно занял свое место по левую руку от графа. Справа от него, по своему обычаю, сидела Татьяна.
Роман, которому в компании друзей, непрестанно убеждающих его в добрых намерениях старого врага, было несколько легче справиться с собой, фыркнул и, откинувшись на спинку стула, принял позу несколько более расслабленную, упираясь, по привычке, ботинком в столешницу.
— Слушайте кота — у него память хорошая! — провозгласил он на манер герольда, — Слова своей правнучки он на зубок знает, хотя, по-моему, когда она это говорила, его даже рядом не было, — виконт окинул хладнокровно внимающего ему Винсента задумчивым взглядом и елейным голоском прибавил, — Он мирно общался с господином маркизом Мактиере…
Ответить ему никто не успел.
Никто из присутствующих не сделал ни единого движения, не произнес ни единого слова, но столешница вдруг в одно мгновение оказалась уставлена изящными чашечками, заполненными у каждого своим, предпочитаем именно им, напитком, а также небольшими блюдечками с булочками, круассанами и блинчиками. Блюдечко так же появилось перед каждым свое, каждому из присутствующих членов большой семьи, равно как и отсутствующим покамест за столом, предлагался свой завтрак, отличный от прочих.
Эрик, улыбнувшись, взял появившийся перед ним высокий стакан с апельсиновым соком и, отпив немного, одобрительно прищелкнул языком. Сок ему нравился.
— Сегодня, как я понимаю, за пропитание отвечаешь не ты? — Татьяна, чуть улыбнувшись, быстро глянула на Романа, — Будь это ты, Эрик, выпив соку, сегодня отравился бы.
— Я бы скорее подсунул отраву дяде, а не родному брату, — недовольно отозвался уличенный в безделье виконт, — Но ты угадала — сегодня в меню не я. Сегодня его очередь.
Из-за двери, ведущей к комнатам хозяев замка, послышались веселые молодые голоса, звук шагов и знакомый смех.
— Да ты заливаешь! — голос Луи, явно чем-то восхищенного, был узнаваем без труда. Отвечал ему, к изумлению всех присутствующих, включая и Романа, который, в общем-то, от младшего брата всегда ожидал абсолютно всего, давящийся от смеха Андре.
— Да серьезно! Шторм дикий, волны выше грот-мачты, дождь стеной — не видать ничего! — дверь громко растворилась, являя изумленным зрителям двух, абсолютно довольных обществом друг друга молодых людей. Андре, размахивая руками, продолжал, не замечая увеличившегося числа слушателей, живописать какую-то великую трагедию своей прошлой жизни, с трудом справляясь с душащим его хохотом.
— Я штурвал влево, волны через борт, все коробки с палубы — в воду! И тут вдруг скала! «Соарта» брюхом на нее, и скала прошибает палубу чуть не у меня между ног! Я тогда так визжал, что поросята от зависти дохли!
Людовик, видимо, представивший себе эту картину, согнулся от хохота пополам.
— Ой, я так и слышу это! Бедные поросята, да ты живодер, кузен! — он выпрямился, стирая с глаз выступившие слезы и, широко улыбаясь, хлопнул собеседника по плечу, — Ладно, хватит ржать, пора яства вкушать. Зацени, какой стол я сделал к вашему первому завтраку в Нормонде!
— Ах, так это он сделал не для нас, а для них, — Роман, обычно ничего против шуток не имеющий, окатил брата таким убийственно-холодным взглядом, что тот как-то сразу стушевался и притих. Даже улыбка его погасла, сменяясь выражением почти детского изумления.
— Ого… — он ухватил тоже несколько растерявшегося кузена за рукав и, слегка дернув вперед, заговорщицки шепнул, — Похоже, господин виконт по сию пору гневается на тебя и на твоего родителя. Тебе принести шпагу?
— Мне? — господин виконт надменно вздернул подбородок, — Или ты теперь принял его сторону, дорогой брат, и будешь его секундантом? — он окинул долгим взглядом явно забавляющихся этой сценой графа с супругой и хранителя памяти и, слегка меняя тему, бросил на новоявленного кузена взгляд искоса, — А папаша твой где, капитан? Я-то думал, ты проводишь его с утра к нам, а то еще заблудиться, бедняга…