Татьяна, чувствуя, как на губах сама собою расплывается улыбка, перевела взгляд на несколько растерянного, но тоже улыбающегося мужа и, глянув на отца, быстро кивнула, давая понять, какой ответ в данной ситуации является единственно верным.
Альберт, просияв еще больше, сам кивнул, слегка прижимая паренька к себе.
— Конечно, можно, Анри, конечно, мой мальчик, — негромко вымолвил он. Мальчик, совершенно довольный этим, подался вперед и, обвив руками шею мужчины, прижался к нему, наслаждаясь первыми в жизни объятиями с родным дедом.
Маг закрыл глаза. В эти секунды, в эти мгновения, сжимая в объятиях худенькое, маленькое тело внука, чувствуя биение его сердечка, он вдруг с потрясающей остротой понял, что никогда больше, никогда в своей длинной, бесконечной жизни, не пойдет против родной семьи.
Роман сидел за большим столом в гостиной, опустив голову и мрачно созерцал собственные, сцепленные в замок, руки. Услышав легкие шаги, возвещающие о приближении единственного существа женского пола, обитающего в стенах замка, он не прореагировал и даже как будто еще больше помрачнел.
Татьяна, остановившись рядом с юношей, негромко вздохнула и, поколебавшись мгновение, осторожно коснулась ладонью его плеча.
— Ты со вчерашнего дня как в воду опущенный. Неужели так сильно ненавидишь его, что не можешь переступить через себя даже ради спасения мира?
— Я не верю в его бескорыстное желание оказать помощь миру, — буркнул парень и, хмурясь, чуть дернул плечом, пытаясь сбросить руку девушки, — Я вообще ему не доверяю, как не доверяю и его сыночку. Я скорее готов поверить в то, что он все-таки загипнотизировал вас, и поэтому…
— Он не гипнотизировал нас, — девушка поморщилась и, отстранившись от собеседника, обошла стол, усаживаясь напротив, — Уж поверь, я-то знаю, каково это, когда он влияет на сознание. Даже будучи в нормальном состоянии, он не был способен делать это незаметно, а сейчас, когда так ослаблен… — она махнула рукой, — Роман, ты же видел, как он общается с Анри. Отец ведет себя искренне, я не сомневаюсь в этом, да и Анри относится к нему хорошо! А его он загипнотизировать точно не мог.
— А сон навеять? — виконт поднял, наконец, голову, одаряя собеседницу на редкость упрямым взглядом, — От Альберта можно ждать чего угодно, да и искренним прикидываться он умеет!
— Но Альберт не ворас, а насколько я помню, только они на такое способны, — Татьяна нахмурилась и покачала головой, — Да что с тобой такое? Даже Ричард согласился потерпеть его какое-то время, ради победы над Чеславом, а ты не можешь справиться с собой!
Ненадолго повисло молчание. Отвечать Роман не спешил, по-видимому, переваривая слова собеседницы и стараясь выдумать ответ наиболее острый и однозначный, но почему-то не находя в себе сил сделать это. Негодование всегда мешало виконту острить и, надо признать, его это всегда удручало.
— Ричард с ним не виделся, — наконец негромко буркнул он, — Ни с ним, ни с Андре. Так что сегодня за завтраком должна будет состояться эпохальная встреча… Одно дело — обещать потерпеть на словах, и совсем другое — опять увидеть эту наглую физиономию! — он гневно выдохнул и неожиданно успокоился, — Но дядя изменился, я не могу оспаривать это. В нем нет больше той дикости, нет больше упрямства, с каким он всегда противостоял нам… Если бы я не знал его так хорошо, я бы и в самом деле поверил, что он хочет вернуть себе место члена нашей семьи! — Роман вздохнул и слегка помотал головой, — Анри рядом с ним счастлив… Я даже и представить себе не мог, что мой племянник будет так рад увидеть деда. Впрочем, малыш никогда и не знал его, как врага… А с тем, что Альберт рад видеть его, я не могу спорить, как бы ни хотел.
— Рад, что ты все-таки склоняешься к благоразумным выводам, — знакомый голос, послышавшийся откуда-то справа, заставил обоих собеседников обратить взгляды туда. Молодой граф, ненадолго задержавшийся по пробуждении в своей комнате, и поэтому явившийся в гостиную позже супруги, быстро улыбнулся брату и, чинно прошествовав на свое место (ходил Эрик как истый дворянин, уверенный в том, что марку следует держать всегда) наконец, уселся на него, окидывая долгим взглядом собеседников.
— И я повторюсь, Роман, — заговорил он вновь, словно бы продолжая какой-то разговор, — Сейчас Альберт на нашей стороне, хотя бы потому, что намерения Чеслава угрожают и ему самому, и его сыну. Поэтому и нам следует проявить терпимость и благоразумие, не стоит демонстрировать ему свою неприязнь и вновь будить вражду в его сердце. Дядя… действительно хочет вновь обрести семью. Ты видел, как он был счастлив, обнимая Анри? Он любит внука, любит так сильно, что никогда не причинит ему ни малейшего вреда. И я невольно вспоминаю предсказание Альжбеты ла Бошер… — он потер подбородок, хмуря брови, — Не могу ручаться за точность, но, кажется, она говорила что-то о том, что Анри поможет примириться с врагом?..