Николай Романецкий
НОЧЬ БУДЕТ ПЕВУЧЕЙ И НЕЖНОЙ
(Фантастический рассказ)
Иви была счастлива.
Полмесяца беззаботной жизни. Только она да Эйд – и ни души на сто миль вокруг. Все равно что весь мир для двоих… Пятнадцать дней притирки. А потом – если выяснится, что они так и не надоели друг другу, – свадьба. Найдешь ли более мудрый способ сойтись?..
Иви глянула на Эйда. Тот, поминутно откидывая со лба непокорную русую челку – вот у кого быстро отрастают волосы, – копался в катере, доставал из грузового отсека контейнер с зародышем. Может ли надоесть такой парень? Да никогда!..
Иви перевела взгляд на синюю гладь океана. Конвертоплан, доставивший их сюда и забравший отдыхавшую прежде семью с детьми, уже превратился в серебристую точку на горизонте.
Полуденное солнце палило нещадно. И должно было палить так две недели. Именно столько безоблачных дней они оплатили Службе погоды. Любые ураганы станут обходить остров стороной. Дожди пойдут только через полмесяца – после того, как конвертоплан заберет их с Эйдом на материк. Или не пойдут, если конвертоплан привезет следующую группу любителей солнца. До той же поры на остров никто попасть не может. Правда, существует вероятность, что посторонние появятся здесь и раньше – если, скажем, Эйд, упав со скалы, сломает ногу. Или, скажем, если Иви утонет, купаясь в лагуне. Для таких случаев у обоих есть личные аварийные мигалки… Но скалы здесь отсутствуют, а Иви слишком хорошо плавает, чтобы взять да и утонуть. Так что мигалки не понадобятся, а прочая коммуникационная техника и вовсе позабыта. Скрываться на необитаемом острове для того, чтобы тебе то и дело названивали знакомые земляне, – глупость безразмерная. Как говорит Эйд, финал последней битвы в чертогах скудоумия…
Серебристая точка окончательно растаяла в дымке.
Первый день медовой робинзонады начался.
Иви скинула платье, оставшись в голубом, в тон глазам бикини, и легла на горячий песок. Можно, конечно, и бикини отправить вслед за платьем, но тогда они будут есть консервы не только на обед, но и на ужин. И так уже Эйд посматривает на нее знакомо потемневшими глазами. Как он вчера сказал? "Твой взгляд стал для меня магическим"?.. Нет, милый, для этого будет ночь. И не одна…
– Работайте, мой господин, работайте! – крикнула Иви. – Мне не хочется ночевать на голом песке.
Эйд выпрямился, прижав к мускулистой груди угольно-черный кубик зародыша.
– Даже со мной? – Он улыбался той улыбкой, которая в последнее время заставляла Иви таять.
– Даже с вами. Мы закупили у Службы отдыха не рай в шалаше, а прелестный домик на двоих. Если вы помните, даже с гравипостелью…
Эйд, в очередной раз победив непокорную челку, тоскливо вздохнул:
– Где будем строить ваш прелестный домик, моя госпожа? Мне просто не терпится в гравипостель!
Иви счастливо рассмеялась.
– Вон там, мой господин! Возле пальмы.
Эйд поставил зародыш на указанное место, активировал его.
– Не заморозьте пальму, мой господин.
– Не волнуйтесь, моя госпожа! Я выставил экономичный режим. Эта штука будет у нас питаться исключительно солнечным светом… – Эйд скинул шорты. – А теперь – в воду!
Пока зародыш оживал, они успели выкупаться. Потом Эйд разгрузил катер, перенес в тень пальмы привезенный с собой туркомплект и перевел катер в режим ожидания. Затем они пообедали саморазогревающимися консервами, сложили в утилизатор образовавшийся мусор и разлеглись на траве, прижавшись друг к другу разгоряченными спинами. В пятнадцати шагах от них поскрипывал песок, уступая напору развивающегося зародыша. Скрип был приятен уху и возбуждающ.
Иначе почему уже через пару минут Эйд прижимался к Иви совсем не спиной, а она, посопротивлявшись немного, сдалась? Поскуливая от нетерпения, она разворошила туркомплект, достала оранжевое синтилоновое одеяло, раскинула на траве. Потом приглашающе раскинулась на одеяле сама. И тут же утонула в жарких, как здешнее солнце, объятьях будущего мужа.
Любил Эйд, как и работал, – самозабвенно, настойчиво и неутомимо. Оргазмы накатывались на Иви друг за другом, и она уже почти потеряла сознание, когда Эйд, судорожно вздохнув и выгнувшись, разрядился наконец животворным выстрелом.
За счастьем к Иви пришла нега. Эйд вздохнул в последний раз, поцеловал ее в щеку, благодарно улыбнулся и отвалился в сторону. Через минуту он уже безмятежно посапывал, положив ей на живот правую руку. А Иви размышляла о том, как быстро мужчины переходят от любви ко сну. Словно это две грани одного явления… Ей спать не хотелось, но она тихо лежала на спине, оберегая покой своего любимого.
Зародыш продолжал развиваться, скрипя неотвратимо расползающимися по песку будущими стенами.
Он развился в домик к шести часам – солнце уже начало клониться к закату.
Когда раздался сигнальный звоночек, Эйд все еще спал.
Иви осторожно сняла с живота его руку, встала, натянула бикини и открыла дверь их совместного жилища.
Эйд выбрал самую подходящую модель: кухонный и суммар- синтезаторы, небольшая столовая, два должным образом оборудованных кабинета и две же спальни – с одинарной и двойной гравипостелями. Любой юной семье на первых порах не требовалось ничего лучшего.
Иви запрограммировала кухонный синтезатор на подготовку ужина, а суммар – на соответствующие моменту вечерние костюмы. Заглянула в столовую. Конечно, где-нибудь в Париже или, скажем, в Аресвиле столовая показалась бы маленькой, но здесь – в самый раз. Гостей ведь не предвидится…
Единственное окно столовой выходило на запад, и сейчас в него светило все еще яркое, но уже опускающееся за лес солнце.
Вид был хорош. Верхушки деревьев – Иви представления не имела, как они называются – серебрились, а ниже, в тени, казались иссиня-черными.
Вдали парила громадная птица с розовыми крыльями. Наверное, альбатрос. Или кондор. Или какие они там еще есть, эти большие морские птицы?.. Сделав круг, альбатрос скрылся за деревьями.
Странное беспокойство коснулось Ивиного сердца. Ей вдруг показалось, что на нее кто-то смотрит, недобрый и сильный, что временное бегство от цивилизации – совсем не такая уж хорошая затея, как ей представляется. Можно, наверное, было проверить их с Эйдом парную совместимость и другим способом… Впрочем, ведь это она сама предложила любимому провести отпуск подобным образом, а снявши голову, по волосам не плачут… Да, и что тут может с ними случиться, на безопасной, давным-давно обжитой Земле, планете-санатории, планете предсвадебных и послесвадебных путешествий? Это вам не Дирка, с ее злобными рогатыми упырями, от которых спасает лишь силовое поле скафандра высшей защиты; и не Латона, с ее медлительными эринниями, от которых не спасет ничто, кроме внимательных глаз и быстрых ног… Иви мотнула головой, отгоняя дурацкое наваждение, и рывком задернула штору. А обернувшись, заметила в щели, образованной неприкрытой дверью, любопытный глаз.
Ах так вот кто на нее смотрел!.. Ну погоди же!
Она огладила ладонями крепкие бедра. Сделав вид, будто собирается развязать прикрывающую соски ленточку, шагнула в сторону, туда, где сквозь щель ее будет не видно. И не оглядываясь, поняла, что он приоткрыл дверь шире.
– А раб за ней подсматривать любил, – продекламировала Иви, – когда она спала после обеда. В душе надежду горькую таил… Нет, не так! – Она погрозила пальцем невидимой публике. – Лучше вот как… Когда хозяин в гости укатил, к рабу в конце концов пришла победа. – И резко обернулась.
– Хозяин уже укатил! – Эйд распахнул дверь настежь. – В гости! Насовсем!.. А раб здесь, госпожа, у самых ваших ног. Как верный, на все готовый пес…
Он шагнул в столовую. На нем по-прежнему ничего не было, а уже взведенное оружие недвусмысленно говорило о грядущей победе. Он опустился на четвереньки и пополз. Иви, замерев, ждала. Эйд дополз до нее, прижался ухом к лодыжке, лизнул ногу языком, не поднимая головы, гавкнул. И она не удержалась, тоже встала на четвереньки, почесала у него за ухом. А потом поцеловала прямо в пятачок на затылке, выбритый вокруг штека.