Благодаря жесткому руководству 37 штандартом СС и четкому, соблюдению условий договора от 11 июля 1936 г. в январе 1937 г. Гиммлер назначил Кальтенбруннера руководителем всех частей СС Австрии, в то время как его предшественник, оберфюрер СС Карл Таус, получил приказ больше не возвращаться в Австрию. Выступая на Нюрнбергском процессе, Зейсс-Инкварт назвал Кальтенбруннера «полицейским 11 июля», имея в виду его роль гаранта упомянутого договора.
Позднейшим назначением на пост руководителя РСХА Кальтенбруннер был, по-видимому, обязан своей верности Гиммлеру, которого он почитал, как отца родного, но, главным образом, своим качествам образцового разведчика. Хотя Гейдрих старался отрешить Кальтенбруннера от проблем, связанных с венской полицией безопасности, Кальтенбруннер неизменно стоял , на страже политических интересов СС и полиции относительно вермахта, партии и государства и активно способствовал слиянию СС и полиции, на котором настаивал Гиммлер, что не осталось незамеченным в Берлине[81]. Прежде всего следовало по-другому решить проблемы, доставшиеся ему в наследство от Гейдриха. Уже в октябре Гиммлер предложил направить Кальтенбруннера рейхскомиссаром Бельгии и Северной Франции. Почему после долгого колебания Кальтенбруннер отказался от выгодной должности, приходится только догадываться. Может быть, Гиммлер предпочел более слабого человека, поскольку он больше опасался таких соперников, как Штрекенбах, Небе или Мюллер? Почему он остановился не на испытанных знатоках восточных проблем, как Прюцман или Йекельн, а на энергичном, способном дипломате из Остмарка, который всю войну просидел в Вене и ни разу не побывал на Балканах — этой арене, излюбленной австрийскими стратегами и политиками, придерживавшимися принципа «разделяй и властвуй» — и не приобрел боевого опыта или опыта борьбы с партизанами? Какую роль сыграло в этой связи «образцовое» осуществление «окончательного решения» еврейского вопроса в кальтенбрунновском Остмарке?
По-видимому, Кальтенбруннер считался абсолютно надежным последователем национал-социалистической идеологии и особенно преданным приверженцем Гиммлера. К примеру, при вступлении Кальтенбруннера в должность Гиммлер подчеркнул, что он всегда считал продолжительное пребывание в нелегальных условиях «хорошей школой», «особенно для руководителя Имперской службы безопасности»[82]. Правой рукой рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции должен был стать не пунктуальный «бравый чиновник», а гибкий, динамичный активист, «готовый к ответственным решениям» ветеран национал-социалистического движения, получивший достаточную подготовку для того, чтобы в каждом конкретном случае являться лидером, действующим в духе своих начальников, но не зависеть от инструкций и отговорок[83].
81
Ср., например, письмо Гиммлера Кальтенбруннеру от 30.01.1941 г. // Kaltenbrunners Personalakte im Berlin Document Center.
83
О поощрении личной ответственности у членов СС см. следующие работы: Wegner В. Hitlers Politische Soldaten: Die Waffen SS 1933—1945 // Studien zu Leitbild, Struktur und Funktion einer nationalsozialistischen Elite. Paderborn, 1982; Bim R.B. Die Höheren SS-und Polizei-Führer. Düsseldorf, 1986.