У Гиммлера были два главных врага — «мировое еврейство» и славянство. «Главным врагом немецкого крестьянства, — писал он в 1924 г., — является международный еврейский капитал, натравливающий жителей городов на сельского труженика. С помощью спекуляций и игры на бирже еврейский капитал добивается уменьшения цены производителя и увеличения потребительской цены. Сельский производитель должен меньше зарабатывать, а горожанин при этом больше платить. Полученную прибыль заглатывает еврейство и его приспешники».
Вот что писал Гиммлер о другом «смертельном враге»: «Только в борьбе со славянством немецкое крестьянство проявит себя и окрепнет, так как будущее-за германским Востоком... Именно на Востоке находятся огромные территории, приспособленные для сельского хозяйства. Они должны быть заселены потомками наших крестьян, чтобы прекратилась практика, при которой второй и третий сыновья немецкого крестьянина вынуждены переселяться в города в поисках заработка. Только переселение на Восток сможет способствовать тому, чтобы крестьянское население стало, как прежде, играть ведущую роль в Германии». По мнению Гиммлера, переселение являлось проявлением немецкого национального духа. «Увеличение численности крестьянского населения одновременно способствует пресечению наплыва рабочих масс с Во-, стока. Как и 600 лет назад, немецкий крестьянин должен чувствовать себя призванным бороться против славянства за обладание и увеличение территории святой матери-земли». Идеи Гиммлера разделял Рихард Вальтер Дарре, аргентинский немец, выпускник Королевского колледжа в Уимблдоне, бывший чиновник прусского министерства сельского хозяйства, будущий эксперт по аграрным вопросам НСДАП. Дарре стал идеологическим наставником Гиммлера. Он внушил рейхсфюреру, что проблема сельского хозяйства — не экономическая, а «проблема крови». По его мнению, именно носители нордической крови создали все ценности мира.
Гиммлер был настолько захвачен делами партии, служением «Черному ордену» и Гитлеру, что забыл о существовании семьи. Жена его, белокурая красавица Маргарита, которая была на восемь лет старше него, принесла ему дочь, Гудрун. Холодная, нервная, не отличавшаяся покладистым характером, Маргарита стала раздражать впечатлительного мужа, и в конце концов они расстались. Генриха это вполне устраивало: он работал над тем, чтобы превратить охранные отряды в элитный орден национал-социализма... А работы было много. Одни лишь заботы о расовой чистоте рядов СС чего стоили. Помимо цвета глаз и волос, важную роль играл рост претендента на вступление в члены СС. Рост его должен был быть, самое малое, 170 см. Кроме того, он должен был представить свидетельство о происхождении. Родословная рядового члена СС должна была быть прослежена до 1800 года, фюрера СС — до 1750 г. Чтобы вступить в брак, эсэсовец должен был получить разрешение рейхсфюрера. Таков был его приказ. «Насмешки, презрение и недопонимание нас не трогают. Будущее принадлежит нам», — заявлял Генрих Гиммлер.
Разделяя воззрения Гитлера, рейхсфюрер СС полагал, что население оккупированных восточных областей должно быть поставлено на низшую ступень культуры. Читавший в 20-е годы в свободное время Гёте и Шиллера и знавший наизусть оды Клопштока, Гиммлер издал иллюстрированную брошюру «Недочеловек». Она вышла четырехмиллионным тиражом.
«Недочеловек, — говорилось в ней, — с точки зрения биологии — это создание природы с руками, ногами и своего рода мозгом, глазами и ртом, похожее на человека, но совсем другое, вызывающее чувство страха существо, в духовном отношении стоящее на уровне животного — не более того!.. Горе тому, кто об этом забывает!»
Многих, знавших Генриха Гиммлера, удивляло, как такой нерешительный человек занял одну из высших должностей в Третьем рейхе. «У меня создалось впечатление, — писал руководитель ведомства вооружений Ганс Керль, — что это малодушный, ничего собой не представляющий человек, отнюдь не демоническая личность. Его влияние, а также страх, который он вызывал, остаются для меня загадкой». Загадкой была карьера Гиммлера в качестве «великого инквизитора» в глазах его бывших коллег по учебе в Мюнхене и Ландсхуте. «Это невероятно... невероятно!»-восклицал немецко-американский историк Джордж Холлгартен. В его воспоминаниях этот соратник чудовищного диктатора виделся ему «кротким агнцем, юношей, который и мухи не обидит». Как же произошло перерождение Генриха? Дома ли или в среде товарищей? На этот вопрос трудно ответить.