Неизвестно, что понадобилось этой троице в номере шестнадцатом с утра пораньше холодным утром понедельника; наверняка травку курили или порно разглядывали — по рукам в то время ходила парочка затрепанных журналов, которые привез чей-то кузен, побывавший годом раньше в Англии. В любом случае тогда-то и началось светопреставление. В изложении Дейли скандал выглядел не так ярко, как в версии Кевина — брат пару раз поглядывал на меня, слушая их рассказ, — но в целом картина складывалась та же.
Я кивнул в сторону чемоданчика:
— Где его держали?
— В комнате девочек, — сказала миссис Дейли в кулак. — Рози хранила в нем одежду, старые игрушки и прочее — тогда у нас еще не было встроенных шкафов, да ни у кого не было…
— Постарайтесь вспомнить, когда вы видели чемоданчик последний раз?
Никто не ответил.
— Да может, и за несколько месяцев, — сказала Нора. — Рози держала его под кроватью; я его видела, только если она оттуда что-нибудь вытаскивала.
— А чем из вещей Рози пользовалась? Слушала записи, надевала что-нибудь из одежды?
Молчание.
Вдруг Нора резко выпрямилась и сказала чуть громче:
— Плейер. Я видела его в четверг — за три дня до ее отъезда. Я обычно брала его из ее прикроватной тумбочки, когда приходила из школы, и слушала ее кассеты, пока она не придет с работы. Если бы Рози меня поймала, мне бы влетело, но у нее всегда были лучшие записи…
— Ты уверена, что видела его именно в четверг?
— Я его по четвергам брала, потому что в эти дни Рози его дома оставляла. Они с Имельдой Тирни — помнишь Имельду? — вместе на швейной фабрике работали, и по четвергам и пятницам на смены вместе ходили. А когда Имельда работала в другую смену, Рози шла на фабрику одна и по дороге слушала плейер.
— Значит, ты его видела или в четверг, или в пятницу.
Нора покачала головой.
— По пятницам мы с девчонками после уроков в кино бегали. И в ту пятницу пошли, это я запомнила, потому что… — Нора вспыхнула, запнулась и покосилась на отца.
Мистер Дейли спокойно сказал:
— Она запомнила, потому что после побега Рози я запретил Норе шляться невесть где. Одну дочь мы потеряли, потому что воли дали много, второй я рисковать не собирался.
— Вполне понятно, — одобрительно кивнул я, как будто услышал здравую мысль. — Значит, этих вещей после вечера четверга никто не видел?
Все дружно закивали головами. Если Рози не упаковала вещи до четверга, у нее оставалось совсем немного времени, чтобы улучить минутку и спрятать чемоданчик самой, особенно учитывая острый нюх папаши Дейли. Так-так, похоже, еле заметно замаячила тень неизвестного, который спрятал чемоданчик.
— А вокруг Рози никто не крутился? Может, кто приставал к ней? Кто-нибудь подозрительный?
Во взгляде мистера Дейли явно читалось «кто-то еще, кроме тебя?» — но он сдержался и сказал:
— Если бы я заметил, что кто-то к ней пристает, мы бы сами разобрались.
— Она ни с кем не повздорила?
— Нам она ничего не говорила. Ты бы наверняка о таких вещах узнал раньше нас. Сколько девчонки в таком возрасте рассказывают родителям?
— Да, вот еще что… — Порывшись в кармане куртки, я вытащил пачку конвертов и вручил по одному каждому из Дейли: мистеру, миссис и Норе.
— Вы эту женщину видели?
Дейли вглядывались изо всех сил, но никакая светлая идея их не осенила: вероятно, потому что фото Дактилоскопической Диди — школьной учительницы из Небраски — я выудил из Интернета. Куда бы я ни поехал, Диди всегда со мной. На ее фотках великолепная широкая белая рамка, так что вовсе не обязательно держать снимок деликатно за краешек; а поскольку у Диди самое непримечательное лицо на свете, приходится внимательно вглядываться в ее черты, держа карточку большими и указательными пальцами. Я благодарен моей Диди за многие точные опознания. Сегодня она поможет мне определить, остались ли на чемоданчике отпечатки пальцев Дейли.
Что заставило мои антенны завибрировать, так это умопомрачительный, хоть и крошечный шанс на то, что Рози все-таки хотела встретиться со мной. Если она собиралась действовать по нашему плану и не думала дурачить меня, она шла бы так же, как и я: из двери квартиры, вниз по лестнице, прямо на Фейтфул-плейс. Впрочем, всю ночь напролет мне был виден каждый дюйм улицы: дверь Дейли ни разу не открывалась.
В те дни Дейли занимали средний этаж номера третьего. На верхнем этаже жили сестры Харрисон — три древние легковозбудимые старые девы, которые угощали детвору хлебом с сахаром за исполнение всяких мелких поручений; в цоколе жила печальная больная Вероника Кротти с печальным больным ребенком и с вечно отсутствующим мужем-коммивояжером. Иными словами, если кто-то преградил путь Рози на рандеву, этот кто-то сидел сейчас за журнальным столиком напротив меня и Кевина.