Козырять тем, что я и так уже выложил достаточно, было бесполезно.
— Не знаю ни одного. В частности, и из-за этого тоже мне и в голову не приходило, что она умерла.
Снайпер глядел недоверчиво.
— Она что, дурочка была?
— Это как сказать, — ответил я, стараясь говорить приятным тоном. Пусть Снайпер сам решает, сколько в моих словах шутки. — Куда умнее тебя.
— Зануда?
— Ни фига подобного.
— Страхолюдина?
— Первая красавица на улице. Ты считаешь, у меня нет вкуса?
— Тогда у нее обязательно были враги. Зануда или уродина живут, никого не задевая, но если у девушки есть мозги, красота и характер, она обязательно кому-то где-то перейдет дорогу. — Снайпер с любопытством взглянул на меня поверх кружки. — Розовые очки тебе не идут, Фрэнк. Ты, видно, в нее действительно здорово втюрился?
Вступаем на зыбкую почву.
— Первая любовь, — пожал я плечами. — Давным-давно. Возможно, я ее идеализировал, но не представляю, у кого могли возникнуть с ней проблемы.
— Никаких бывших с претензиями? Никаких ревнивиц?
— Мы с Рози встречались несколько лет, с тех пор как нам стукнуло по шестнадцать. Кажется, до меня у нее была пара парней, но это же все игрушки: подержаться за ручки в кино, написать имена на партах в школе, а через три недели расстаться, поскольку надоело.
— Фамилии? — Снайпер взял блестящую ручку на изготовку. Похоже, бедняг ожидал неприятный визит.
— Мартин Хирн, тогда его называли Живчик, хотя сейчас он вряд ли откликнется. Жил в номере седьмом, называл себя парнем Рози, совсем недолго, когда нам было лет по пятнадцать. До этого какой-то мальчишка по имени Колм — он учился в нашей школе, а потом его родители вернулись на свои болота; а когда нам было по восемь, она поцеловала Ларри Суини со Смитс-роуд — на спор. Вряд ли кто-то из них помнит Рози.
— Ревнивые соперницы?
— Ревнивые к чему? Рози с чужими парнями не заигрывала. А если кто-то и знал, что мы собираемся удрать вместе — чего на самом деле никто не знал, — то вряд ли какая-нибудь девица пришила бы Рози, лишь бы завоевать мое горячее тело.
Снайпер хмыкнул.
— Тут я с тобой согласен. Послушай, Фрэнк, все, что ты сообщил, я узнал бы у первой попавшейся старой сплетницы. Если придется хлопотать насчет тебя перед моим начальником, мне нужно что-то серьезное. Подкинь мне пару мотивов, или страшную тайну жертвы, или… А, кстати! — Он щелкнул пальцами и ткнул в меня. — Расскажи мне все про ту ночь, когда вы должны были встретиться. Свидетельские показания. Тогда посмотрим, что можно будет сделать.
Иначе говоря, где ты находился вечером пятнадцатого, сынок. Непонятно, неужели Снайпер считал, что я по своей тупости не замечу этого.
— Справедливо, — ответил я. — В ночь с воскресенья на понедельник, с пятнадцатого на шестнадцатое декабря тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, где-то в половине двенадцатого я покинул свой дом номер восемь по Фейтфул-плейс и проследовал к верхнему концу улицы, где у меня была назначена встреча с Рози Дейли — примерно в полночь, если наши родные лягут спать и у нас будет возможность уйти незамеченными. Я оставался там до пяти или шести часов утра — точное время под присягой указать не могу. Отходил только однажды, примерно в пять минут третьего, когда я поднялся в номер шестнадцатый проверить — вдруг я перепутал место встречи и Рози ждет меня там.
— Почему номер шестнадцатый мог быть запасным местом встречи? — Снайпер строчил заметки персональной скорописью.
— Мы об этом упоминали, прежде чем решили встретиться на улице. Это было обычное место встреч; ребята постоянно там крутились. Если захотелось выпить, или покурить, или пообжиматься, или что там еще родители запрещали, а до приличных заведений еще не дорос, то ты шел в номер шестнадцатый.
Снайпер кивнул.
— Значит, ты искал Рози там. В какие комнаты заходил?
— Проверил все комнаты на первом этаже — шуметь мне не хотелось, и я не стал звать. Там никого не было, чемоданчика я не видел, вообще ничего необычного не видел и не слышал. Потом поднялся на верхний этаж и нашел записку, подписанную Рози Дейли, на полу гостиной справа. Из записки стало понятно, что она решила отправиться в Англию одна. Записку я оставил.
— Ага, я видел. Записка не адресована никому конкретно. Почему ты решил, что она для тебя?
Я представил, как Снайпер пускает слюни над запиской и аккуратно засовывает ее в пакет для улик; мне снова захотелось отметелить его, а ведь мы еще не дошли до гораздо более серьезного намека на то, что Рози могла передумать. Хотелось бы мне знать, что Дейли нарассказывали обо мне Снайперу.