— Вас поняла. Выезжаю к сто сороковому.
Она повернулась к Бобу.
— Итак, в наших краях завелся один странный тип, который любит поджигать грузовики. Никто не знает зачем, но за последние два месяца это уже пятый. Мистер Свэггер, я должна поспешить, чтобы произвести осмотр места преступления.
— Да, мэм, — ответил он. — Буду держать с вами связь.
Тельма улыбнулась, добежала до машины, включила мигалку и сирену и рванула с места.
Боб вернулся в больницу и провел там пару часов. Встретившись с друзьями Ники из редакции, он увидел, как все уважают и любят его дочь и как все возмущены случившимся. Он рассказал им про Тельму Филдинг и с облегчением узнал, что у нее отличная репутация, она окончила школу ФБР, у нее на счету несколько громких дел и она в какой-то степени является местной знаменитостью. В молодости Тельма была неотразимой красавицей; никто не мог предположить, что она пойдет работать в полицию и станет трехкратным чемпионом штата Теннесси по стрельбе среди женщин — чем, как теперь сообразил Боб, объяснялся заряженный и готовый к делу навороченный пистолет у нее в кобуре. Боба пригласили на ужин, но он отказался, слишком усталый и подавленный. В десять часов он поцеловал неподвижную щеку дочери, а после вернулся к ней домой. Оттуда он позвонил Джули и доложил о своих находках.
— Мы приезжаем завтра.
— Нет, пожалуйста, дай мне еще несколько дней. Даже не знаю, я сам не могу сказать, в чем дело. Следователь мне понравилась, свое дело она знает, но все же я не могу отделаться от какого-то неприятного предчувствия.
— За тобой следят?
— Нет. Но если кто-то и следил, я определенно не усложнял ему работу. Нет, согласен, никаких признаков того, что это отголоски моих былых похождений.
— Значит, ты даешь нам добро?
— Я хочу прокрутить еще одну штуку. Потом я тебе позвоню.
Боб понимал, что это глупо. Однако следы на асфальте оставались для него загадкой. Достав ноутбук, он включил его и вызвал добрую старую поисковую систему Google.
И ввел запрос: «Аэрофотосъемка, Ноксвилл, штат Теннесси».
Глава 4
Если бы Боб закрыл глаза, иллюзия была бы полной. Он без труда смог бы убедить себя, что снова находится во Вьетнаме, на какой-то передовой операционной базе, добраться до которой можно только на вертолете, и вертолет являлся главным пунктом в повестке дня: доставлял людей к месту боя, забирал раненых, в случае необходимости оказывал мощную огневую поддержку. Боб снова вернулся в боевую зону машин, и, хотя по периметру отсутствовали мешки с песком, охрана была на месте. Обширное пространство было разбито на отдельные уголки, так что каждая могучая машина находилась обособленно от остальных и ее экипаж и обслуживающий персонал работали единой командой. Нет, не Вьетнам, но большие мощные машины были совсем такими же. Они создавали оглушительный шум, который физически присутствовал в воздухе и требовал защиты для ушей — такими мощными были вибрации, в такт которым гудело все вокруг. Все те, кто деловито суетился здесь, имели какое-то отношение к двигателям — перепачканные машинным маслом, грязные, счастливые тем, что занимаются любимым делом, они не обращали никакого внимания на свой внешний вид.
Вторым доминирующим фактором был резкий запах высококачественного топлива, висевший повсюду, такой же осязаемый, как и скрежещущий рев двигателей. При желании игру во Вьетнам можно было продолжать и дальше: подобно летчикам минувших дней, здесь аристократами были водители. Худые молодые люди в специальных гоночных комбинезонах, сексуальные, и казалось, что все остальные стремятся привлечь их внимание или хотя бы побыть рядом.
Разумеется, это была не передовая операционная база «Мария», расположенная к северу от Дананга, где-то в непроходимых джунглях Вьетнама, и год был не с 65-го по 73-й. Это были боксы в самом центре гоночного круга Бристольского автодрома, город Бристоль, штат Теннесси, а вокруг возвышались не горы, кишащие чарли,[9] а чаша стадиона, почти вертикальная стена трибун, способных вместить около ста пятидесяти тысяч болельщиков. Сейчас эти трибуны оставались в основном пустыми, и все же несколько ярых фанатов наблюдали за происходящим, засекая время секундомером.
Боб стоял в боксе рядом с машиной, в своем роде такой же совершенной, как и штурмовые вертолеты «хьюи» или «кобра». Она называлась МПСШ-44 и представляла собой «додж чарджер» в новой пятнистой камуфляжной раскраске, в какой парни ходят по Багдаду, с огромными эмблемами в виде якоря на фоне земного шара, красующимися на капоте, крыше и дверях. Вокруг суетились механики и помощники механиков, каждый выполнял какую-то свою работу, а все вместе они стремились довести машину до некоего технического совершенства. Они постоянно наступали в лужицы машинного масла и горючего, и бетонный пол был, как и во Вьетнаме, покрыт перекрещивающимися цепочками следов, оставленных пробежавшими людьми, широкими, гладкими шинами и мириадами разнообразных приспособлений на колесах, которые обслуживали большую машину. МПСШ-44 была оснащена сделанным на заказ восьмицилиндровым двигателем, таким мощным, что он рвался из-под капота; она ездила на четырех гладких широких колесах, которые можно было заменить в считаные секунды, и пожирала в огромном количестве ядовитое пойло химически модифицированного горючего. Как и всякий инструмент, машина не оставляла места для комфорта, оставаясь крутой, серьезной жестянкой с болтами и гайками, предназначенной только для одной цели, а именно промчаться на полной скорости по кругу длиной в милю пятьсот раз, изрыгая облака выхлопов. Все необходимые прибамбасы были на месте: антикрыло сзади, чтобы не дать взлететь в воздух, амортизаторы из криптонита или какой-то другой чудодейственной стали, дорожный просвет в четыре дюйма, и все это для того, чтобы МПСШ-44 мчалась с дьявольской скоростью. Внутри благочестивая строгость, также лишенная каких-либо удобств: одно наглухо закрепленное сиденье, замурованные двери, повсюду сетки безопасности.
9
Так американцы называли южновьетнамских повстанцев, получавших поддержку вооруженных сил ДРВ во время войны во Вьетнаме (по названию букв «Виктор — чарли» — VC, Вьетконг).