— Ну, это уже что-то. Полагаю, вам приходится особенно тяжко по торжественным случаям, когда требуется надевать белые перчатки.
Тельма посмеялась над этой шуткой, которая даже самому Бобу не показалась смешной. Затем она сказала:
— У меня есть для вас кое-какие новости.
— Замечательно, — обрадовался Боб.
Он подсел к ней за стол, обратив внимание на образцовый порядок и на аккуратную стопку папок, помеченных надписью «ТЕКУЩИЕ ДЕЛА». Помимо этого на столе стояло несколько призов в виде золотого человечка с пистолетом в руке на пластмассовом пьедестале под мрамор. Это напомнило Бобу, что Тельма одерживала победы в состязаниях по стрельбе, чем, вероятно, и объяснялся ее недешевый пистолет 45-го калибра в причудливой пластиковой кобуре. Сама она была одета так же, как и в прошлый раз, — в брюки защитного цвета и тенниску, на поясе пистолет в той самой пластиковой кобуре, руки на удивление сильные, как и рукопожатие. Светлые волосы, недавно уложенные в прическу «утиный хвост», загорелое лицо, выразительные глаза.
— К тому же шериф Уэллс сейчас на месте, а вы, наверное, хотите с ним познакомиться, мистер Свэггер?
— Да, мэм.
— Итак, хорошая новость заключается в том, что мы получили ответ на запрос о краске и покрышках. Он только что пришел из криминалистической лаборатории полиции штата в Ноксвилле.
Достав папку, озаглавленную «СВЭГГЕР НИКИ, ОТЧЕТ О ПРОИСШЕСТВИИ СФ-112», Тельма раскрыла ее и вынула листок, пришедший по факсу.
— Наши эксперты определили, что эта краска, называемая «серебристый кобальт», используется корпорацией «Крайслер», в том числе при покраске моделей «додж чарджер», «магнум» и «крайслер-триста», самых мощных машин. Покрышки — обычные «Гудьир пятьдесят девять-эф», и черт меня побери, если такие же в точности не стояли на одной машине, угнанной на прошлой неделе, «чарджере» выпуска две тысячи пятого года. В это время года в наших краях пропадает много «чарджеров», потому что «чарджеры» неизменно показывают высокие результаты в гонках НАСКАР и все наши подростки помешаны на них. Так вот, этот «чарджер» был угнан в Бристоле, и, по моим предположениям, юнец, угнавший его, напился и отправился искать, кого бы припугнуть. Как я уже говорила, мои стукачи работают. Разумеется, я разошлю ориентировку, но угнанные машины редко отгоняют в ремонтные мастерские, так что это вряд ли принесет плоды. Машину, скорее всего, бросили где-нибудь в глухом лесу, и, если это так, мы, может быть, найдем ее, а может быть, и не найдем, и, если мы ее найдем, нам, может быть, удастся снять отпечатки пальцев, а может быть, и не удастся, и, если нам удастся снять отпечатки, может быть, мы привяжем машину к аварии, а может быть, и не привяжем. Скорее всего, не привяжем. Но я знаю, кто в наших краях угоняет машины, и сейчас этим занимаются мои ребята, с которыми вы не пойдете в ресторан и не отпустите свою дочь на свидание. Так что не сомневаюсь, рано или поздно у нас будет фамилия, и тогда мы отправимся к этому человеку в гости.
— Надеюсь, вы захватите меня с собой.
— Мистер Свэггер, не задумали ли вы устроить этому лихачу хорошую взбучку? Мы не можем этого допустить, и если вы…
— Нет-нет, мэм, такой старик, как я? Что вы, мэм. Я знаю свое место. Просто мне хочется по возможности принять участие в деле.
— Что ж, посмотрим. Ничего не могу обещать. Наверное, ничего хорошего в этом не будет, но у меня есть дурацкая склонность принимать ошибочные решения. Теперь ближе к делу. Когда ваша дочь придет в сознание, мы обязательно должны будем с ней побеседовать. Что говорят врачи?
Боб вкратце рассказал, как обстоят дела со здоровьем Ники, умолчав о том, что он перевел ее в другую клинику, умолчав также о результатах собственных независимых расследований.
— Сэр, вы сообщите мне, когда ваша дочь будет в состоянии ответить на наши вопросы? Я знаю, что вы перевели ее в другую больницу, и я даже не буду спрашивать, в какую именно, потому что это ваше дело, но вы должны будете позвонить мне, когда ваша дочь сможет говорить.
— Вижу, вы ничего не упускаете, детектив.
— Постоянно что-нибудь упускаю, но стараюсь этого не делать. Я должна следить за всем, вот за что мне платят деньги.
Тельма Филдинг улыбнулась, ее лицо озарилось, и Боб увидел, что она чертовски привлекательная женщина.
— Ну хорошо, — сказала Тельма, — а теперь давайте пойдем к моему боссу.
В кабинете все кричало о войне. Война была на фотографиях, на которых офицер в ладном камуфляже стоял перед развалинами на Ближнем Востоке, перед огромными машинами, пышущими войной, ощетинившимися пушками и пулеметами, летающими и ползающими на гусеницах, в желто-бурой пустынной защитной окраске. О войне говорила колодка с медалями на стене, самой важной из которых была «Серебряная звезда», но кроме нее были еще три другие — впечатляющая коллекция человека, побывавшего в горячих местах, не раз ходившего под пулями и оставшегося в живых, чтобы об этом рассказать.