Коул опомнился, лишь очистив блюдо наполовину. Остальные шестеро ужинавших даже не притронулись к яйцам — как будто все семь человек за столом составляли единую биомассу, и он один ел за всех семерых. Смех, да и только!
— Я просто свинья, — виновато улыбнулся он. — Пожалуйста, мистер Дэйли, попробуйте…
Дэйли, рыжеватый человек, невысокий и подвижный, вежливо отказался и передал блюдо соседу, а тот переправил его дальше; блюдо с яйцами стомпера обошло стол по кругу и вернулось к Коулу в прежнем виде.
— Ваша очередь, док, — усмехнулся Дэйли.
…Коул лежал, вытянувшись на койке в своей каюте. Тело его было напряжено и пылало от невообразимых фантазий. Он мечтал о том, чтобы уснуть, но никак не мог одолеть бессонницу — и вместе с тем испытывал жгучее желание выпить кофе.
На корабле была ночь. В тусклом свете ламп Коул прошел на камбуз, приготовил себе чашку горячего черного кофе и направился в рубку, где встретил Дэйли, который нес вахту, развалясь в кресле напротив покрытого серой эмалью компьютера.
— Чувствую себя, как последний идиот, — сообщил Коул.
— Вы — мученик науки, док. Если не ошибаюсь, кок рассказал мне, что вы интересуетесь станцией «Бидграсс».
— Да, и еще стомперами. Что им угрожает? Каковы их привычки, образ жизни! И все прочее?
— Я не слишком много знаю о стомперах. Насколько мне известно, они достигают двадцати футов в высоту — или около того. Живут за изгородью. Я, честно говоря, ни одного не видел.
— За изгородью? Черт побери! А я читал, что они не поддаются одомашниванию!
— А они и не поддаются! Станция «Бидграсс» расположена на расчищенном от леса участке громадного ньюкорнуоллского материка. Этот участок тянется от моря до моря через узкий перешеек. На западе сооружена изгородь, а за нею раскинулся полуостров Ланди. Это добрых полмиллиона квадратных миль дикого леса, самого дикого из всех, какие только могут где-либо расти. Там-то и водятся стомперы.
— Насколько плотно заселен этот полуостров?
— Да нет там ни души, док! Вот на восточном побережье есть поселение вокруг Кар Труро, в двенадцати милях к востоку от Бидграсса. Я там никогда не бывал, но с воздуха хорошо видно.
— А Бидграсс — крупный город? Там есть университет?
Дэйли снова улыбнулся и покачал головой.
— Там есть поля и пастбища, но Бидграсс — скорее военное поселение, чем город. Я видел бараки для рабочих и хранилища для яиц стомперов, видел лавки, магазины, большой яйцеперерабатывающий завод и сторожевые вышки на окраинах полей. Сам я бываю только на полях, но могу предположить, что в Бидграссе живут всего лишь четыре-пять тысяч человек.
Коул вздохнул и поставил чашку на деревянную доску.
— Что же они импортируют? Тоже, наверное, какие-нибудь диковинки?
Дэйли усмехнулся и покачал носком ботинка.
— Медикаменты, химикалии, запчасти для машин, сотни тонн энергетических капсул Варбуртона. Пистолеты, бластеры, контейнеры с боеприпасами, цистерны с горючим — можно подумать, что они с кем-то воюют.
— Вряд ли эта информация поможет мне… Придется наверстывать, когда я окажусь на планете. Я забросаю их вопросами и, боюсь, порядком им надоем.
Маленькое лицо Дэйли посерьезнело.
— Как следует взвесьте, док, прежде чем начнете расспрашивать: о чем спросить и кого спросить? Они недоверчивы, эти дьяволы, и к тому же ненавидят чужаков.
— Но им нужна моя помощь! Помимо этого, я буду иметь дело только с учеными.
— Бидграсс не очень-то похож на университетский кампус. Не знаю, как вам объяснить, док, но мне на этой планете отчего-то не по себе. Я всегда с радостью покидаю ее.
— А почему вы и другие не стали есть яйца стомпера? — вдруг вспомнил Коул.
— Да потому, что людей в Бидграссе просто тошнит от них! Ньюкорнуоллцы с радостью намнут вам бока за одно лишь упоминание о том, как едят яйца стомпера. Для меня это достаточно веская причина.
.Ну что ж, это тоже информация, Подумал Коул, возвращаясь в свою каюту.
Двумя днями позже Дэйли повел грузовой транспорт вниз, сделав при этом три витка по спирали вокруг Нью-Корнуолла. Коул сидел позади него в тесной кабине, пожирая глазами обзорный экран. Он увидел яркую и безжизненную луну Кэрдуин в левом верхнем углу экрана, над круто изогнутой дугой сиявшего в солнечном свете океана. От изумления у него перехватило дыхание.