— Ни в чем, бросай.
— Туз… Два туза… Три туза, — сказал худой.
Фабиан бросил. В горле у него пересохло, он дышал, как астматик.
— Туз, король, дама, валет, девятка… Вот черт! — завопил он и снова бросил кости. — Две дамы… — он бросил кости в последний раз, — и еще две. Ну-ка, побейте четырех дам!
— Король, — пробормотал толстяк, бросив кости, — два, три короля и — Боже мой! — четыре короля!
— Забирай деньги! — уныло проговорил Фабиан. — Господи, да будь у меня пять тузов, у кого-нибудь обязательно найдется шесть. Надо мной прямо проклятие какое-то. Ладно, делай ставку и бросай…
К нему подошел швейцар.
— Гарри, Берт хочет тебя видеть.
— Скажи ему, пусть убирается к дьяволу, — заорал Фабиан.
— Он говорит, это срочно.
— Тогда впусти его — пусть при всех скажет, что у него там.
— Две пары, тузы и короли с первого броска, — сказал толстяк, — бросай.
— Две поганые десятки, — проворчал худой.
— Вот тут-то вы и сломались, — торжествующе проговорил Фабиан. Сейчас вам конец, везунчики. — И он бросил.
— Короли и дамы, вот незадача, — сказал толстяк, доставая деньги.
— Делай ставку и бросай, — отозвался Фабиан.
Вошел Берт.
— Гарри, я на минутку. Не хошь, чтоб тебя шлепнули, бери руки в ноги и тикай отсюда по-быстрому. Тя ищет здоровенный ниггер с бритвой размером в его ручищу. Так что те лучше залечь на дно, пока он не проспится. Он уже топает сюда из «Герцогини». Просто рвет и мечет…
— Вали отсюда, — сказал Фабиан.
— Говорю ж тебе!..
— Вон!
— Но…
— Вали отсюда, ты мне уже осточертел. Проваливай, пока цел.
— И еще одно… — начал Берт.
Фабиан вскочил и толкнул его к двери.
— Ладно те, болван, — проговорил Берт.
— Делайте ваши ставки и бросайте, — сказал Фабиан, садясь за стол. В зал вошла Хелен и встала позади него.
— Это мой талисман, — заявил Фабиан. — Боже мой! Говорю вам, она принесет мне удачу. Сядь рядом, Хелен…
Он пошарил в карманах, и его сердце упало, когда он обнаружил там только тринадцать фунтов. Он тихо пролепетал:
— Поставим на этот раз по три фунта.
Толстяк ухмыльнулся и бросил.
— Фулл с тремя королями с первой попытки.
— Ба! — отозвался худой. Кости скользнули меж его пальцев. — Пара десяток. Бросай, Гарри.
— Смотрите же, — объявил Фабиан, положив руку на колено Хелен. — Оп-па! Четыре туза. Что я вам говорил? — Он забрал банк.
Хелен прошептала:
— Кстати, ты достал деньги?
— Разумеется, — ответил Фабиан. — Ну, ребята, вернемся к десятифунтовой ставке. Пропадать так пропадать.
— Дополнительная ставка, Гарри?
— Конечно.
— По пятерке?
— Разумеется.
Фабиан бросил.
— Две десятки, три туза со второй попытки. Ваш черед, ребята.
Толстяк бросил кости.
— А у меня четыре туза — с первой, — сказал он.
— Туз, король, дама, валет, девятка, — с отвращением отозвался худой.
Толстяк сгреб лежавшие на столе деньги в большую кучу.
— Тебе крышка, Гарри.
Фабиану вспомнилась лихорадочная погоня за сотней фунтов — к чему был весь этот позор? Ради чего было рисковать, подвергать себя опасности? Гнетущая безысходность нынешнего положения проникала в его сознание медленно, шаг за шагом. Он судорожно глотнул и проговорил:
— Мне крышка? Черта с два. Я в любой момент могу раздобыть две сотни фунтов. — А ведь это правда, решил он, у него всегда есть Зои, и к тому же через неделю предстоит поездка в Кардифф. Он засмеялся. — Крышка! Ха-ха! Давайте выпьем! Шерри, Хелен? Анна, три двойных виски и шерри.
— Что там за шум? — нервно спросил толстяк, поспешно пряча кости.
Чей-то голос произнес:
— И без возражений…
В зал вошли два высоких человека.
— Мы из полиции, — заявил один. — У нас с собой ордер. Здание окружено. Никому не двигаться.
Другой подошел к Фабиану и сказал:
— Привет, Гарри, ты нам нужен.
Фабиан побледнел. Громко сглотнув, он пролепетал:
— Что это значит — я вам нужен?
— У нас ордер на твой арест.
— Ордер? За что? Какой такой ордер? Почему? Что у вас на меня есть?
— Существование за счет незаконных заработков женщины.
— Это ложь.
— Пойдем.
Казалось, что клуб кишмя кишит полицейскими. Инспектор обратился к Хелен:
— Сохраняйте спокойствие. Нас интересуют только ваше имя и адрес, и вскоре вы сможете уйти.
Фабиан, все это время хранивший молчание, вдруг заорал что было сил:
— Это провокация!
Голосом, которым взрослый увещевает непослушного ребенка, детектив сказал ему: