Искусственные цветы были ее слабостью. Парусиновые камелии, бумажные розочки, бархатные фиалки были по непонятным причинам близки ее сердцу. Она купила нечто отдаленно напоминающее букетик анютиных глазок. «Чулки! Чулки!» — кричал ее внутренний голос. Она проворно схватила пакетик с искусственными цветами. Теперь, не теряя ни минуты, она пойдет к Гроссману, вот прямо сейчас и пойдет…
Стеклянные изумруды, оправленные в позолоченный металл, подмигивали ей в ювелирном отделе, словно глаза самого дьявола. Она взяла в руки пару сережек: сорок среднего размера бриллиантов, оправленных в платину, с застежками, на кусочке картона — и всего за шесть пенсов! В «Вулвортс», должно быть, все сошли с ума: продавать по дешевке такие красивые вещи!
— Эти, мисс?
— Спасибо, мадам!
Дзинь!
«В конце концов, — подумала Ви, — у меня еще осталось целых полкроны…» Она вышла на улицу и пересекла дорогу, полная решимости купить чулки. Но, подавшись в сторону, чтобы увернуться от автобуса, очутилась прямо у дверей «Черной лошади».
У дверей пивной!
Двустворчатые двери открылись и тут же закрылись, подобно гигантским челюстям, проглотив ее.
— «Джонни Уокер», — сказала она барменше. Выпив, она почувствовала себя гораздо лучше. — …И еще один.
«О Боже, мои чулки», — молнией промелькнуло в ее мозгу. В кошельке оставался всего один шиллинг. Но в конце концов всегда есть «Вулвортс». Пара чулок по шесть пенсов за каждый, только на один раз… Прикончив вторую порцию виски, она вернулась в «Вулвортс».
По дороге к прилавку с чулками она старательно избегала глядеть по сторонам. Чулки, чулки, чулки, чул…
Краем глаза она увидела шелковый носовой платок в горошек, замялась и нерешительно протянула к нему руку. «Нет! Нет!» — слабо вскрикнул внутренний голос. Но она ведь только пощупает, и все. Она прикоснулась к платку, подержала его в руках некоторое время, подумала и…
— Могу я вам чем-нибудь помочь, мадам? — спросила молоденькая продавщица.
— Заверните мне это, — сказала Ви. Ей хотелось надавать себе пощечин. Потом вдруг ее осенило: «Да ведь я же могу носить сандалии, если сделаю педикюр…»
Она вернулась к прилавку с косметикой. Лак для ногтей… Темно-красный…
Дзинь!..
— Спасибо, мадам.
Истратив все деньги, она вернулась домой и выложила покупки на кровать Хелен.
— Так ты купила, что хотела? — спросила Хелен.
— О да!
— А что в коробке? Туфли?
— А? — Ви открыла коробку, достала оттуда туфли, подержала их и, скорчив гримасу, бросила обратно в коробку со словами:
— Господи, до чего же они страшные!
В девять часов Ви начала одеваться, пританцовывая по комнате Хелен, постепенно доводя себя до обычного ежевечернего неистовства.
— Слушай, Хелен, — сказала она, — почему бы нам не пойти вместе?
— Не мели ерунды.
— Что толку сидеть дома и киснуть?
— Я не кисну.
— Да киснешь ты, я вижу, что киснешь… Знаешь, Хелен, ты должна найти себе мужчину.
— Ты опять за свое!
— Да, но тебе это просто необходимо.
— Не смеши меня. Зачем?
— Тебе нужен настоящий…
— Ой, пожалуйста, не продолжай! — Лицо Хелен залилось краской, она устремила на Ви пылающий взгляд: — Ты думаешь, я об этом не знаю? Но это мое дело! Что я, по-твоему, должна делать? Выбежать на улицу, схватить за руку первого попавшегося мужика и потащить домой? Бегать по улицам с криком: «Мужчина! Эй, мужчина!» Конечно, мне хотелось бы, чтобы со мной рядом был мужчина, но не абы какой, разумеется. У меня высокие требования.
— Вот, — проговорила Ви с видом умудренной опытом женщины, — когда-то я тоже так рассуждала. Мне безумно нравился Клайв Брук…
— Не могу же просто взять и упасть мужчине в объятия. Мне нужно полюбить человека, привязаться к нему, а уж потом…
— Но какие у тебя шансы кого-нибудь встретить при твоем образе жизни?
Хелен пожала плечами:
— Никаких.
— Тогда почему нам не пойти сегодня вместе?
— Дорогая, ты можешь себе представить меня болтающейся по ночным клубам в поисках мужчины? Не будь…
— Я хочу сказать, что там ты сможешь узнать… жизнь.
— Ты называешь это жизнью?
— Называй это как хочешь. Я этим живу. Знаешь, Хелен, а ты все-таки дура.