Теперь Костя видел в щель между дверями, что Шемиган по-прежнему принимает зачёты. Да, сейчас очередной зачёт, и очень многие его не написали и теперь пытались пересдать. Кому-то это удавалось, и они радостно выпрыгивали из дверей аудитории, а кому-то нет – такие выходили понуро и брёли прочь.
Костя ждал до того момента, когда она закончит, оденет свою каракулевую шапку и уйдёт. Потом – ещё полчаса. Нужно было, чтобы всё в коридорах затихло, и все точно ушли.
Когда погас свет, Костя снова услышал крики горящего человека и звуки ударов. Осторожно выглянув во двор, насколько позволяло окно, он увидел, как тот пытается преодолеть свежевыкрашенную дверь входа в полуподвальное помещение. Донесся даже едкий запах обгорающей краски. И вдруг раздался грохот, треск ломающегося дерева и запах дыма усилился. Олег смог пробить двери и оказаться в коридоре!
И сквозь шум раздался крик:
– Где?!! Гдеее!!!?
«Прорвался! – Костя похолодел от ужаса. – Бежать, просто бежать!» – панически подумал он.
В отчаянии он с разбега ударился в двухстворчатые двери и… раскрыл их. Он столько раз за эти дни пытался их открыть, но тщетно, а тут, сам того не ожидая, от страха перед горящим человеком – взял и сделал это.
Костя помчал по коридору, свернул на перекрёстке вправо, так как если влево, то это в другое крыло здания, поэтому вправо, в нужную сторону, и оказался на лестнице. Странное чувство. Вроде долго бежал, но особо не запыхался. Что нужно делать? Вниз спустится? Да, вниз, а что ещё? Может, попить воды. Точно воды. Он давно не пил, несколько дней уже. Он то хотел пить, то не хотел. Часто вечером изнывал от жажды, а потом, когда видел багровые отблески на гаражах и слышал знакомый крик, забывал про воду.
Тут туалет для девочек. Да, точно. Туалет для девочек, вот и знак на двери. И хрен с ним, всё равно тут сейчас никого нет. Он открыл дверь, увидел умывальник и, открыв воду, начал жадно пить. Он пил долго, наверно, как верблюд. Потом закрыл кран, а тот не хотел полностью закрываться, и оттуда продолжила литься тонкая струйка воды. Затем Костя открыл дверь в туалетную кабинку. В нос ударил запах мочи и дерьма. Может не такой сильный, как у туалете у мальчишек, девочки ведь садились, а мальчики писали стоя и часто мимо, и поэтому в их туалете всегда ядрёно пахло то мочой, то хлором, – но тем не менее. Ну и ладно. Главное – настоящий туалет. Костя хотел опорожниться и, сняв штаны, сел. Закончив, он поднял вверх глаза от облегчения, даже на душе стало как-то светлее.
Он встал и застегнул штаны, и тут у него вдруг возникло чувство, что он спит. Такое ощущение, что всё, что он делает – это не по-настоящему, а снится ему, и он вот-вот проснётся, и хорошо ещё, если он не обделался во сне.
Костя решил, что нужно проверить. Он же не спал нормально несколько ночей, дремал, прислонившись к стенам, и всё. А что нужно сделать, чтобы проснуться? Сосредоточиться, напрячься? Ну а что, так уже было: когда его сильно что-то допекало во сне, он просыпался. Может, удариться о стену? Смешно, но он так и сделал: с размаху о крашеную голубой краской стену. Брызнули искры из глаз, на секунду всё потемнело, больно было, в голове загудело и он... не проснулся.
Но, благодаря этой боли, он осознал, что он всё-таки не спит. Такая боль и шум в голове не могут быть во сне. Во сне все приключения безболезненные. Ну, почти безболезненные. Тебя может во сне придавить бетонная плита, тебе больно и ты задыхаешься, но всё ровно настолько, чтобы запустить в тебе импульс к пробуждению. Значит, не спит он. В теле Кости желание бежать в туалет исчезло, он это сделал, потом слил воду в унитазе. Следом быстро утихла и боль в голове. Что ж, значит, по счастью, ударился не так уж и сильно.
«Значит, я не сплю. Всё, что мне тут кажется, это от усталости и напряжения», – подумал он.
Но всё теперь было не совсем так, как он видел и помнил. Он заметил, что сейчас запахи туалета вдруг стали какие-то блеклые. Сначала были яркими, он же даже удивился, а сейчас словно они были далёкими, что ли. Может, уже привык? Впрочем, это тоже можно списать на усталость, напряжение нервов и депрессию, он же так долго не мог покинуть это чёртовое здание. Давно не ел и не пил, и, когда наконец-то попил воды, его, наверное, немного развезло, как от алкоголя, и мысли дурацкие появились.
Костя вышел в коридор и увидел световые блики на полу и стенах. Что-то там произошло яркое за окном. Гроза, молнии? Но было тихо. Костя посмотрел в окно. Всё в нём было размыто, будто лил дождь, и стекло было залито водой.
«Дождь, точно дождь», – подумал Костя, и да: над городом висели тучи, город был залит проливным дождём, но что-то было не так. И причина была не в пелене дождя, а будто всё за окном изменилось. Слева были мастерские, здесь – гараж ПТУ, отдельные лампы освещения выхватывали брошенные на площади перед гаражами грузовики и автопогрузчики, но свет ламп был каким-то размытым, будто у Кости резко село зрение. Лампы были словно большие жёлтые шары, город за забором тоже сиял огнями, которые как-бы расплывались, словно имели ауру вокруг светящихся окон. И ещё: хотя была ночь, и шёл дождь, горизонт сиял светом. И это было не закатное сияние, солнце село очень давно, закат давно погас. Это была почти ровная полоса яркого голубого и такого притягательного неба, лишённого туч. Дома разбивали эту полосу на отдельные фрагменты, но всё равно было ясно видно её сияние, будто там вставало солнце. Костя понимал, что солнце никак не может вставать оттуда, но там что-то восходило, освещало горизонт и манило светом, ярким светом нового дня. Манило настолько, что хотелось прыгнуть, взлететь и помчаться туда, потому что там, в том свете, было нечто удивительное, манящее, таинственное, как сказка…