– Да, бегал! Блин, что ты несешь?! Я сходил по-маленькому и по-большому.
– А ты проверял, что ты там «сходил»? Или, типа, спустил и всё?
– Зачем?!
– А затем! Потому что услышал звук слива и решил, что всё нормально. Но его не было, ты сам себе дофантазировал, потому что делал это много раз и ждал этого звука. А обернуться и посмотреть… Я сама поняла это не сразу.
– Просто пиздец! – не выдержал и ругнулся Костя. – На своё дерьмо смотреть, как оно уплывает. Да, до этого нужно додуматься!
– Не понимаешь? – девушка улыбнулась, и её глаза странно задёргались. Это длилось секунд десять, а потом всё снова стало нормальным. – Всё познаётся в деталях. Твой пиздец раньше бы наступил, если бы ты, как только сдёрнул воду и услышал шум набирающейся воды, просто бы остался и посмотрел. Ты бы увидел, что ничего не изменилось: твое говно осталось в чаше туалета. Ты снова бы слил. И опять то же самое. Вода лилась бы, смывала его, но в то же время всё оно оставалось бы на месте. Правда, классно? Я такое прошла, экспериментируя. Ты снова и снова жмешь на слив, каждую секунду или две. Но эффект тот же. И тут, по идее, тебя должно бы озадачить – как вода способна набраться в бачок за ту секунду, что проходит между нажатиями на спуск? А она набирается. Как?
– Что ты хочешь мне сказать? Мне кажется? Всё вокруг меня мне кажется? Типа что я делал. Я как бы сидел, я как бы какал, потом сливал, посчитав, что сходил, а не сходил?
– Ты – мёртв. Это главное. Всё, что с тобою происходит, это только эхо чувств твоего тела, которое у тебя было. Есть реальность, а есть фантазии твоего бывшего тела. Реальность – день и ночь, люди, шум города, студенты, которые сдают экзамены. Но есть твои фантомы. То, что делаешь ты, ещё считая себя живым. Я тут подслушала разговор про мозговые фантомы призраков, когда умерший человек верит в то, он что-то видит, хотя этого нет. Ты знаешь, как что-то делается, это совершенно привычно для тебя и ты делаешь это неосознанно, автоматически. И ты видишь результат, но это только твой фантом, твоё воображение и всё. Ты себя считаешь живым и поэтому делаешь ещё все так, как делал это при жизни, не иначе. Твой Солидол в первые ночи делал обход помещений, грозил, пугал, даже бросался посудой, но смог только лишь стул опрокинуть в столовой и те убежали, а этот человек до сих считает, что спугнул их своими криками.
Костя посмотрел на свои руки, на свою одежду. Да, помята, но чистая и сухая. А ведь тогда был дождь.
– Тогда я был мокрым, – сказал он девушке.– Тогда дождь шёл, и я намок, а сейчас сухой.
– И что? Ты сам додумал, что высох, пока сидел там, на пожарной лестнице. Сидел бы на улице – был бы мокрым. Да, девять дней ещё не прошло? Завтра будет, кажется, не помню, но это не важно. Вот завтра у тебя сознание перевернётся. Ты уже будешь мир видеть по-другому, когда впервые поймёшь, что у тебя нет физического тела. Оно станет воздушным, и тебя будет тянуть вверх. Воспарить. Так со многими происходит. Было тело, а потом – раз, и пропало, но чувства остались.
Ты, кстати, в столовой, вроде бы, пасся? Вкусно было или как во сне? Ел, вкусно, а потом вкуса не помнишь. Это и есть разница между живым и эфирным телом. Давай-ка я ещё поугадываю. Сначала, когда начал прятаться, когда ты приседал, держась за стену или за подоконники, то чувствовал их, их текстуру, плотность, холод из окна. Ощущал, словно был живым. А потом все эти ощущения стали какими-то странными. Вроде бы ты чувствуешь их, но сомневаешься, что чувствуешь. Вроде, ощущаешь твёрдость, но ни запахов, ни структуры. Я угадала?
– Ну, и?
– И всё это – просто эхо ощущений после смерти, пока твоя душа цеплялась за жизнь. Всё это – фантомы. Что там в столовой? Поел? Что, фрикадельки вкусные были в супе? Точно? Повара это оставили? Вот так прямо на плите в кастрюлях, а не в холодильнике?
– Ты за мной следила? – спросил Костя. – Столько обо мне знаешь.
– Присматривала. Мне легко путешествовать по лицею. В тех кастрюлях ничего не было. Они были вычищены и вымыты. Да, именно так, мой мёртвый друг, они были пусты. И, если бы ты был жив, ты бы это понял, физически увидев это. Но ты хотел увидеть там еду, и ты её увидел. Ты, как призрак, сам её создал, фантомом. А раз увидел – то и ел. Но это ты сам фантазировал, и тебе это показывали.
– Кто?
– Твои мысли. Ты верил в то, что ты нашел еду и с аппетитом её ел. Я тоже так пью дорогие вина. Представляю себе и пью, сидя на крыше и глядя на ночной город, полный огней. Нужно время, чтобы создавать свои миры. Я живу на чердаке и создала своё гнёздышко, как смогла, а если бы я знала к кому, к ангелу обратится или демону за помощью, я тут построила бы дворец со слугами и богатствами. Окружила себя заботой и комфортом. Я тоже, когда умерла, заказывала себе шоколад – очень его хотела и получала. Много ела и не наедалась. Жрала, как свинья, но шоколад всё лез и лез в моё горло. И память, что это вкусно, была всё время со мной. Я наслаждалась вкусом и процессом поедания. А потом мои желания перестали исполняться. Я угасла.
– Как?
– Правила. В живом мире есть физические законы и правила, здесь тоже есть свои законы и правила. Я закостенела в каком-то роде. Я прошла сорок дней и должна была воспарить. Уйти, как уходят души, которых не тянет вниз груз совести. Меня он не очень тянул, но я не захотела. Я тоже прячусь, когда поняла, что это такое. Фантазирую себе тут какой-никакой комфорт и прячусь. Не хочу покидать Землю. Не хочу терять свою память и свою личность, пройдя через щит очищения. Ты его не видел, но если долго будешь здесь, то увидишь его как некую мерцающую пелену за облаками. Это уже гораздо большее, это уже будет выбор, – снова её глаза стали странно себя вести, но Костя сделал вид, что не замечает этого. – И почему испугался Солидол?
– Не знаю. Увидел что-то и испугался. Испугался, когда открыл входную дверь и потом убежал. Если этот человек жив, то призрака не мог увидеть. Значит и он призрак?
– А что он увидел на стене? Он с ним ругался?
– Ну, кричал, что, мол, стены тот расписать хочет.