— Что? — в один голос воскликнули Радхика и Эша.
— Эй, ребята, остыньте. Я сделал то, что должен был сделать, если хочу добиться уважения к себе. Перестаньте меня доставать.
Тут появился «куалис», водитель погудел нам.
— Мы не собираемся доставать тебя — это твоя жизнь. Поехали, Эша. — Радхика одарила меня презрительным взглядом. И они с Эшей направились к «куалису».
— А где мадам Приянка? Мы опаздываем, — сказал водитель.
— Сейчас придет. Она разговаривает по телефону с матерью. Родители Ганеша придут к ним на завтрак, и ее мать готовит для них скумбрию. — Радхика говорила громко, чтобы мне были слышны ее слова. При упоминании скумбрии я почувствовал голод. Но я последний на свете человек, которого пригласят на это пиршество.
— Похоже на то, что члены их семейств собираются пережениться между собой, — заметил Врум. Он зажег сигарету и сделал несколько глубоких затяжек, прежде чем отправиться в путь.
Эша и Радхика сели в «куалис», на заднем сиденье устроился Дядюшка-военный.
Тут из дверей быстро вышла Приянка и, не глядя на меня, забралась на переднее сиденье. Водитель развернул «куалис», так что его задняя часть оказалась рядом с нами.
Когда мы отъезжали, Дядюшка-военный выглянул из окна и что-то сказал. Судя по движению его губ, это было: «Ты, чертов идиот».
Не успел я прореагировать на его слова, как «куалис» уехал.
Врум докурил сигарету.
— О Боже! Я действительно чертов идиот. Позволил ей уйти.
— Э-эх, — вздохнул Врум, надевая шлем.
— Это надо понимать как «да»? Ты тоже думаешь, что я полный идиот?
— Ты сам себе судья. — Врум пожал плечами.
— Врум, что я натворил? Если она приедет домой и позавтракает с семьей Ганеша, все будет кончено. Я полный кретин, — говорил я, нетерпеливо ерзая на сиденье.
— Уймись. Пора ехать. — Врум поставил ногу на педаль.
— Врум, мы должны догнать «куалис». Ты можешь ехать быстро?
Врум надел шлем и рассмеялся.
— Хочешь обидеть меня? Сомневаешься, что я могу догнать эту развалину?
— Врум, поехали. Пожалуйста, — попросил я и толкнул его в плечо.
— Нет, сначала ты извинишься за то, что сомневался в моих возможностях.
— Мне ужасно жаль, босс, ужасно жаль, — сказал я и сложил руки на груди. — А теперь вперед, Шумахер.
Врум завел мотоцикл, и через несколько секунд мы выехали с территории колл-центра. С наступлением утра на дороге становилось все больше машин, но Врум по-прежнему мчался со скоростью девяносто километров в час. Мы обгоняли автомобили, мотороллеры, школьные автобусы, развозчиков газет…
Четыре минуты спустя я заметил белый «куалис», остановившийся на светофоре.
— Должно быть, это наш, — сказал я.
Врум рванул вперед, но козы — целое стадо — решили перейти дорогу и заблокировали проезд.
— Черт возьми! И откуда только они взялись? — разнервничался я.
— Городские джунгли Гургаона совсем недавно были деревней; козы, наверное, тоже хотят знать, откуда взялись мы. — Врум барабанил пальцами по рулю.
— Заткнись и сделай что-нибудь.
Врум поехал вперед, но тут же уперся в козьи рога. Тогда он попытался объехать стадо по встречной полосе, но она была забита грузовиками.
— У нас остается единственный выход, — сказал Врум и улыбнулся мне.
— Что… — начал было я, но тут Врум рванул вперед по разделительной полосе. — Ты сошел с ума! — крикнул я.
— Нет, это ты сошел с ума, потому что позволил ей уйти. — Козы и водители смотрели на нас с безмерным удивлением. Врум лавировал между фонарными столбами до тех пор, пока мы не миновали стадо, и, вновь оказавшись на дороге, увеличил скорость до ста километров в час. Через минуту мотоцикл нагнал «куалис» на очередном светофоре. Я слез с него и постучал в переднее окно. Приянка смотрела в сторону, и я ударил по стеклу ладонью.
Она открыла окно.
— В чем дело? Мы не собираемся ничего покупать, — холодно заявила Приянка, словно я был разносчиком неких товаров.
— Я идиот, — сказал я.
— И? — насторожилась Приянка.
Все в «куалисе» смотрели на меня.
— Полный кретин. Тупой, безумный и чокнутый. Пожалуйста, я хочу, чтобы мы опять были вместе.
— Неужели? — отозвалась Приянка. — А как насчет нового человека, который нуждается в уважении?
— Я не понимал, что говорю. На что годится это самое уважение? Его нельзя засунуть себе в карман.
— Значит, ты хочешь хранить меня у себя в кармане? — съязвила Приянка.
— Ты и так уже во всех моих карманах — в моей жизни, в моем сердце, в моем разуме, в моей душе… Пожалуйста, вернись. Ты вернешься? — Красный свет светофора сменился желтым.
— Х-м-м. Надо подумать, — тянула время Приянка.
— Приянка, пожалуйста, отвечай быстрее!
— Не знаю. Говорю же, мне надо подумать. Встретимся у следующего светофора, договорились? Поехали, водитель-джи, — сказала она, когда загорелся зеленый свет. Водитель рванул вперед на полной скорости.
— Что она сказала? — поинтересовался Врум, когда я снова сел на мотоцикл.
— Даст ответ, когда мы остановимся у следующего светофора.
На ближайшем перекрестке скопилось не слишком много машин. Поэтому я слез с мотоцикла и подбежал к «куалису». Постучал по стеклу, но Приянки в машине не было.
— Где она? — спросил я у водителя, но тот в ответ только пожал плечами.
Я заглянул в «куалис». Радхика и Эша тоже пожимали плечами; Приянка куда-то подевалась. Вдруг кто-то подошел ко мне сзади и обнял меня.
— Я же сказала, мы не собираемся ничего покупать. Зачем вы беспокоите нас?
Я обернулся и посмотрел на Приянку.
— Сам не понимаю, как я мог наболтать тебе такое у кулера, — пробормотал я.
— Заткнись, лучше обними меня, — сказала Приянка, открывая мне свои объятия.
Наши взгляды встретились, и хотя мне хотелось сказать ей очень многое, это сделали мои глаза. Я обнял Приянку, и она поцеловала меня. Я ответил ей тем же, а все водители окружавших нас машин наслаждались неожиданным утренним спектаклем. Мне было неудобно целоваться на людях, но я не мог сдержаться — я слишком долго подавлял свои чувства. Нас окружили Врум и все пассажиры «куалиса», они хлопали и свистели. К ним присоединились другие стоящие на светофоре и гудящие во всю мощь автомобили. Но я не видел и не слышал их. Я видел одну только Приянку и слышал только свой внутренний голос, который говорил мне: «Поцелуй ее, целуй еще и еще».
ГЛАВА 38
Да, дорогие мои читатели, именно так закончились та ночь и моя история. Нам не дано знать, как и когда произойдет то или иное событие, но такова уж наша жизнь: неопределенная, иногда взбалмошная, но все же хорошая. А теперь позвольте мне рассказать вам, как обстояли наши дела ровно через месяц после той ночи. Мы с Врумом открыли свою собственную компанию по веб-дизайну — на те деньги, которые заплатил нам Бакши. Назвали ее «Белая ворона». За месяц мы получили всего один небольшой заказ, и это позволило нам не прогореть — или даже получить прибыль, в зависимости от того, считать ли расходами компании деньги на сигареты, которые выкурил Врум. У нас пока что нет заказов из-за границы, но мы еще посмотрим.
Эша оставила свои модельные амбиции и продолжает вкалывать в колл-центре, но теперь днем она работает еще и на некую неправительственную организацию — собирает пожертвования у бизнесменов, и я слышал, что дела у нее идут хорошо. Похоже, мужчины-чиновники не могут отказать столь привлекательной особе и охотно дают деньги на благие дела. Наверное, большинство из них, выписывая чеки, пялятся на кольцо у нее в пупке. Кроме того, Врум пригласил ее выпить с ним кофе во время «какбысвидания» — что бы это ни значило ― на следующей неделе, и, кажется, она согласилась.
Дядюшка-военный получил визу в Соединенные Штаты и отправился туда налаживать отношения с сыном. Он пока не возвратился, значит, я надеюсь, у него все в порядке. Радхика оформляет развод с мужем, а пока живет у Эши. Она также планирует через какое-то время навестить своих родителей. Анудж просил у нее прощения, но Радхика не хочет идти на уступки.