– Попробуй только нагадь тут, – произнесла Матушка с брезгливостью. – Еще клизму вольем побольше прежней. Поняла?
Анна снова кивнула, отчаянно сжимая зад. Напор в кишечнике выдавливал наконечник и сам.
Бабка потянула. Ребра наконечника снова стали тревожить дрожащий от натуги сфинктер. Только наконечник вышел, тут же надавила вода. Анна едва сумела сдержать поток, пропустив лишь тонкие струйки. Такой острой диареи она еще не испытывала.
Девушка с трудом поднялась. Когда приняла вертикальное положение, живот опустился и давление внизу уже стало невыносимым. Острая боль сводила с ума. Даже на кинутый на плечи плащ добавлял страданий. Желание избавиться от боли и воды в себе заполонило разум, больше ни о чем Анна думать не могла. Она выбежала из избы, как ошпаренная из горящей. Был поздний вечер, послушники должны были ложиться спать, но некоторые по любопытству своему смотрели с соседнего двора, воспользовавшись тем, что грозная Матушка у старой ведьмы.
– На речку беги! – Рявкнула Матушка, выскакивая следом. – Нечего уборную заливать!
Анна метнулась было через калитку, но на дороге уже стоял Потап. Оказался он там случайно, но это подействовало на девушку, как надо. Та развернулась и побежала вниз по склону к реке, придерживая живот. Из нее уже лилось, но она отчаянно боролась с этим, сжимая зад и мчась до бережка, где намеревалась выпустить все.
В полутьме она едва разобрала, кустики и, присев, отпустила себя. Вода пошла мощнейшим напором, разбрызгиваясь при ударе о землю. Анна рано выдохнула с облегчением. С горки со светильником в руках спешно спускалась Матушка.
Девушка поднатужилась, чтобы к ее приходу уже закончить, но вода все лилась и лилась. Пусть боль прошла, но ощущение наполненности нет. Вскоре настоятельница осветила сидящую в позе Анну. Картина не лицеприятная, девушке просто не куда было деться.
– Я так и знала! – Рыкнула Матушка, кривясь. – Ты бы еще на дороге присела! Дура, как закончишь, лопату дам, с дерном все свое дерьмо выгребать будешь хоть до утра!
Девушка сжалась, не закончив дела. При Матушке она не могла.
Светильник звучно упал на землю.
– Потап! – Крикнула Матушка. – Лопату совковую сюда!
Женщина развернулась и спешно пошла прочь. Ибо сама захотела в туалет. А еще возникло желание снова накатить самогонки из хрена. Эта послушница больше не интересовала ее. Влечение прошло, его как ветром сдуло. После того, как она увидела картину в кустиках, к Анне чувствовалось лишь отвращение. Пожалуй, она оставит эту девушку в покое, подумалось Матушке, когда увидела деда с лопатой. Хватит с нее. Женщина понимала, что перегибать палку не стоит.
Но палка уже была сломана. Анна сидела на бережку, обхватив колени руками, когда подошел Потап. В голове девушки прокручивалось все кадрами, а с ними и всплывали эмоции, фантазии и домысливания. И везде ее сопровождал смех, гадкий мальчишечий и девичий смех. Вчера еще она держалась, думая, что переживет. Но сегодня в душе надломилось… И не потому, что считала, теперь сплетен о ее унижении не избежать. Еще в сарае ей стало плевать на то, что думают послушники. Дело даже не в них! Просто на другом берегу реки горел огонек.
Его принес с собою Дмитрий, который пришел, как они и договаривались. Что он видел, девушка могла только с содроганием догадываться. И это сжигало ее изнутри. Хотелось реветь в голос, но сил просто не осталось. Ей было стыдно даже посмотреть в сторону своего любимого. Ужасно и горько осознавать, что она опозорена перед ним, опущена ниже земли. Остается только присыпать ею сверху.
– Возвращайся в дом, я сам все уберу, – раздался грубый голос деда Потапа. – Поспишь сегодня у меня. Матушка с хмеля до полудня не встанет, бояться нечего.
Но Анна даже и не думала уходить.
– Я грязная, – произнесла тихо и, будто ненароком свалив на бок светильник, поднялась. – Можно я искупаюсь?
– Холодно ведь, – удивился дед. – Да и на сменку плаща ничегошеньки.
Но Анна не послушалась. Ее манила река, своей чистотой и умиротворяющим шумом. Ширина ее не достигала и десяти метров, у берегов течение особо не тревожила из – за близкого дна. Но в середине глубины хватало. А поток мог унести, стоило бы только зазеваться.
Девушка скинула испачканный плащ, оставшись обнаженной, и пошла в прохладную воду. Сердце защемило у деда. Он боялся воды, как огня. Когда – то отвлекся и не спас послушницу. Той было всего девять лет. Утопил невинную душу, как говорила Матушка. Тогда – то она и взяла его на крючок. Ведь если бы об этом узнали в селе, изгнали бы в болота, не задумываясь. Страх, вина и самобичевание сделали из Потапа слугу Матушки. На то она и рассчитывала, вбив в его голову вину. Ведь так легче управлять человеком.