— Не вижу смысла в том, чтобы ссориться с тобой каждые пять минут. Аукцион уже через две недели, и, когда он закончится, ты навсегда исчезнешь из моей жизни. — Она быстрым шагом направилась в лавку и не слышала, как он пробормотал себе под нос:
— Даже не надейся!
Камилла тщательно обдумывала свое поведение относительно Джо. Ей казалось, что лучший способ дать ему понять о своем отношении к нему — это просто-напросто игнорировать его. Но этот способ оказался не самым подходящим. Ей волей-неволей приходилось общаться с ним, что-то рассказывать, пояснять.
Они остались вдвоем в лавке. Оставалось совсем недолго до закрытия, поэтому синьор Муратти уже ушел домой. Охранники, которые весь день устанавливали оборудование, тоже ушли, так и не закончив свою работу, — при всем желании невозможно было выполнить все приказания Джо за один день. Джо был не очень доволен, но никто не мог ничего поделать — они весь день возились только с проводкой, на установку камер и остального охранного оборудования совсем не осталось времени.
Камилла весь день предпочитала придерживаться выбранной манеры поведения и не замечать Джо. Она старалась держаться от него подальше, делала вид, что не слышит, как синьор Муратти и Джо обсуждали ее в ее же присутствии. Когда возникала необходимость и синьор Муратти приглашал ее принять участие в обсуждении какой-либо меры предосторожности, она находила различные предлоги и отказывалась беседовать с ними.
Джо весь день отдавал различные приказания не только охране, но и синьору Муратти и Камилле. Они должны были выполнять все, что он говорил. Джо соглашался работать только на таких условиях. Камилла даже не смотрела в его сторону, когда он обращался к ней. Просто делала вид, что ничего не слышит. Но, тем не менее, беспрекословно выполняла все его поручения и просьбы.
Она также сделала вид, что не слышит, как он заказывает столик на двоих в ресторане, в котором они очень любили ужинать год назад.
Для этого Джо почему-то решил воспользоваться именно служебным телефоном, стоявшим в двадцати сантиметрах от того места, где сидела Камилла.
И она решительно отодвинула в сторону руку, протягивавшую ей маленькую золотую брошку в виде розочки.
— Я не ношу броши.
— Ты ведь говорила, что с агрессивностью покончено…
— Мне неприятно находиться с тобой рядом.
Я старалась делать вид, что тебя здесь нет. Но ты весь день делаешь все, чтобы убедить меня в обратном! Разве я не права? — Постепенно Камилла перешла на крик. Казалось, она вот-вот набросится на Джо с кулаками.
Он поднял вверх брови и улыбнулся:
— Надо же! Ты отлично меня знаешь! Тебе сразу удалось раскусить меня. Я и не думал, что это будет так легко.
— Прекрати паясничать! Почему? Почему тебе так хочется причинять мне боль? — Она пристально смотрела ему в глаза.
— У меня вовсе нет желания ранить тебя. Я просто хочу, чтобы ты не делала вид, будто меня нет в твоей жизни. Ты — моя.
— Для чего ты все это говоришь? — Камилла не могла поверить своим ушам. Казалось, Джо сошел с ума.
— Я хочу, чтобы ты знала, что у меня на уме.
— Я не принадлежу тебе. Ты отверг нашего ребенка и теперь пришел ко мне с подобными заявлениями! — Она ни за что не сможет простить его. Даже через сто лет.
— Я не отвергал нашего ребенка.
— А что же, по-твоему, ты сделал? Ах, ну да! Конечно! Я совсем забыла: ты отверг того ребенка, отцом которого, по твоему мнению, не являлся. Хотя у меня не было других мужчин, кроме тебя. Никогда не было! Но тебе было удобно представить все именно так. Поздравляю, ты нашел отличный выход из ситуации.
Даже не пришлось успокаивать собственную совесть, верно я говорю? — Камилла ненавидела себя за этот момент слабости, но не смогла сдержаться. Вся боль и горечь, которую она столько времени переживала одна, теперь вылилась на него — человека, который превратил ее жизнь в ад.
— Ты заявила мне, что беременна, когда мы встречались только месяц! Как я мог поверить тебе? Разве такое возможно? Или я похож на идиота? Думаешь, мне приятно было осознавать, что незадолго до того, как мы начали встречаться, ты делила постель с кем-то другим?
— Я не собираюсь ничего тебе доказывать и оправдываться. Ты мне никто. — Камилле было очень больно слышать его обвинение в очередной раз. Она ведь ни разу не дала ему ни единого повода подумать, что у нее был кто-то другой. — Ты просто не хотел поверить в то, что ребенок твой, потому что я ничего не значила для тебя.