— Друзья Деррика, — отвечает она со вздохом. Ах, да! Точно. Думаю, это немного поможет делу, поскольку вряд ли для убийства Клариссы, если это в планах Деррика, нужны три человека. Она довольно миниатюрная. Если, конечно, это не какой-нибудь ритуал. А еще они точно могут попробовать убедить ее сняться в групповушке. — Ты хочешь, чтобы я ушла из вип-зоны и вернулась вниз?
Я уже собираюсь согласиться, потому что мне действительно хочется, чтобы она вышла и встретилась со мной, но тут кто-то дергает меня за волосы. Я оборачиваюсь. Купер. Теперь он стоит прямо за моей спиной, вторгаясь в личное пространство.
— Нет! — рявкаю я, внутри меня закипает злость. — Я все поняла.
Выключаю телефон и резко оборачиваюсь.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. Купер выглядит ошеломленным.
— Слежу за тобой, — отвечает он. — Очевидно же.
— Так-с, ладноооо, — медленно тяну я. — Зачем ты следишь за мной?
— Потому что должен убедиться, что ты выполнишь все наши указания.
— Зачем? — Я прищуриваюсь, пытаясь придать себе грозный вид. Конечно, очень трудно выглядеть грозно, когда на самом деле ты боишься до чертиков. И когда нас толкают студенты колледжа, протискиваясь между нами ко входу в «Пятнистую лягушку».
— Послушай, — говорит Купер. Он приближается ко мне, пропуская народ. И оказывается ко мне очень-очень близко. Ближе, чем был с тех пор, как мы расстались. Я делаю глубокий вдох и стараюсь не растерять самообладание от такой близости. — Я хочу помочь тебе.
— Ты хочешь мне помочь? Разве ты этого уже не сделал?
— Элиза, знаю, что ты злишься, но ты все неправильно поняла. Я никогда не хотел причинять тебе боль, я хочу помочь. Они не…
— О нет, я все правильно поняла.
Я проталкиваюсь мимо него в «Пятнистую лягушку» и сажусь за маленький столик в углу. «Лягушка» — одно из тех мест, где постоянно зависают хипстеры, в основном студенты колледжей, которые отказались от баров в пользу потягивания органического чая, разведения огородов и работы над уменьшением выбросов углерода. Цены на напитки здесь безбожно завышены, а сотрудники кафе немного раздражают своим «я лучше тебя и всех остальных» отношением, но каким-то образом атмосфера в этом заведении теплая и притягательная.
Ладно. Атмосфера тут такая, когда приходишь сюда по собственному желанию, а не потому что вас шантажирует какой-то психованный, дурацкий, тайный мачо-клуб из школы.
Купер плетется за мной, поэтому я быстро хватаю свободный стул за моим столиком и заталкиваю под соседний, где девушка с дрэдами потягивает чай с молоком и специями и болтает с подругой о занятиях йогой.
Купер подходит, спокойно вытаскивает стул и садится за мой столик.
Фу! Бесит.
Я достаю телефон и пишу Мариссе.
«ГДЕ? ТЫ?»
Купер встает, на минуту уходит, а потом возвращается с двумя чашечками кофе.
— Тебе я взял с корицей и ореховым сиропом, — говорит он.
Я стреляю в него взглядом, но кофе отпиваю. Напиток такой горячий, что я чуть не обжигаю себе язык, но от сладости кофе мне тут же становится хорошо и спокойно.
— Даже не знаю, за что в первую очередь поблагодарить тебя. За кофе или за то, что настучал декану на меня за комментарий на ЛузерыЛейнсборо.com.
Мне кажется это замечание очень едким и остроумным, которое должно поставить Купера на место, но он выглядит невозмутимым.
— Я не стучал на тебя, — говорит Купер. — Это были «318».
Он отпивает кофе, от чего рукав его рубашки задирается, и я замечаю часы, которые подарила ему. Серьезно! Это так подло. Купер должен был вернуть мне все, что я ему подарила.
— Верни их, — говорю я, протягивая руку.
— Вернуть тебе что? — спрашивает Купер и ставит чашку обратно на стол.
— Часы, которые я подарила тебе.
— Эти? — спрашивает Купер, показывая на свое запястье.
— Это те часы, которые я подарила тебе?
— Да.
— Тогда да.
— Нет, — возражает он. — Они мне нравятся.
— Когда люди расходятся, — говорю я, — они возвращают друг другу их вещи.
— Это не вещь. Это подарок.
— Подарок, полученный обманом. — Я протягиваю руку. — Верни их.
— Нет. Не хочу. Тот, кого бросили, может оставить себе все подарки.
— Я тебя не бросала.
— Да, ты бросила меня. Это ты ушла от меня тем вечером.
— После того, как нашла список, который показал, что, по существу, наши отношения были шуткой? Да, естественно, я ушла.
— Это был не мой список, — говорит Купер. — Он принадлежал «318».
— Разве это не одно и то же? — спрашиваю я. — Предполагается, что вы, ребята, держитесь вместе. Типа братство — один за всех и все за одного?
Я закатываю глаза, демонстрируя, насколько это нелепо и глупо.
— Может быть.
Купер крутит чашку на столе между пальцами, потом поднимает глаза и смотрит в упор, да так напряженно, что я отвожу взгляд.
— Да плевать, — выпаливаю я. — Можешь оставить себе эти дурацкие часы.
Я смотрю в стол и надеюсь, что он не услышал, как дрогнул мой голос, потому что внезапно мне захотелось заплакать.
— Спасибо, — отвечает он тихо. И больше ничего.
— И что теперь? — спрашиваю я, сморгнув слезы и заставив себя снова посмотреть на него. — Мне сейчас раздеться и ослепить здесь всех?
Я ломаю голову над тем, что могла написать в своем блокноте о «Пятнистой лягушке», но тщетно. Я не так часто бывала здесь, чтобы это заведение заслужило место в моем блокноте.
— Что сказал тот парень? — вдруг спрашивает Купер, проигнорировав мои слова об ослеплении. И о том, что мне делать дальше.
— Какой парень? — растерянно переспрашиваю я.
— Тот, с которым ты танцевала в «Исцелении».
— Ты про то, о чем мы говорили, когда танцевали?