Марисса и Кларисса возвращаются за столик, у каждой в руке по огромному пластиковому стакану чего-то холодного. Кларисса слизывает взбитые сливки с ложки и грациозно усаживается на стул напротив меня. Марисса садится рядом с ней.
— Ты была права, — сообщает она. — Они пытались втюхать мне травяной чай, а я сказала: «Нет, спасибо. Мне нужна кофеиновая встряска». — Подруга смотрит на меня. — Куда ты уставилась?
Я все еще гипнотизирую взглядом телефон. Марисса тянется и хватает его.
— «Расскажи Кейт правду о том, что произошло с Мигелем Контадором», — громко читает она и удивленно распахивает глаза, когда встречает мой взгляд. — Ой-ей, — удается выдавить Мариссе.
— Ага, — киваю я. — Ой-ей.
Хотя «ой-ей» — это еще мягко сказано.
Кларисса хмурится, а ее голубые глаза загораются от замешательства.
— Не поняла. Кто такой Мигель Контадор?
— Мигель Контадор, — напоминаю я. — Ты его помнишь. Он был старшеклассником в наш второй год в старшей школе.
— Что-то такое припоминаю, — хмурится она. — Темноволосый и темноглазый?
— Да. Он был, хм… — Я нервно сглатываю, вспоминая. — Он много качался.
— Так что же произошло? — спрашивает Кларисса. — Между тобой и Мигелем Контадором? И почему ты должна рассказать об этом Кейт? — Она окунает трубочку во взбитые сливки на напитке и изящно посасывает ее.
Марисса и я переглядываемся.
— Ну, — медленно начинаю я. — Эм, Кейт училась в одиннадцатом классе, когда я была в девятом.
— Ха, — фыркает Кларисса. — Я не так уж и плоха в математике.
— Ну, эм, Мигель был ее парнем, — продолжаю я.
— Они встречались где-то четыре или пять месяцев, — добавляет Марисса.
— Стоп! — перебивает Кларисса. Она кладет ложку на стол и сверлит нас взглядом. — Почему Марисса знает эту скандальную историю, а я — нет?
— С чего ты взяла, что она скандальная? — возмущаюсь я.
— Потому что, — раздраженно отвечает Кларисса, — если бы она не была скандальной, то а) это не было бы секретом, б) я бы ее знала и в) «318» не принуждали тебя к чему-то.
Я недоуменно моргаю, пораженная ее проницательностью. Она права по всем статьям.
— Хм, да. Ты права по всем статьям.
— Элиза целовалась с ним! — неожиданно выпаливает Марисса, не в силах держать язык за зубами. Потом она хлопает себя ладонью по рту, но даже отдаленно не выглядит виноватой. — Упс.
— Элиза! — восклицает Кларисса. — Ты целовалась с парнем своей сестры?!
Несколько человек бросают на нас любопытные взгляды. Здесь удивительно многолюдно для этого времени суток.
— Да, — подтверждаю я, краснея до корней волос. — Но я не виновата, это было… Кейт закатила большую вечеринку у нас дома, когда родители уехали, и Мигель был там, и все тусили в джакузи, а он… у него такой пресс… он всегда много качался, — с запинкой заканчиваю я.
— Значит, ты решила, что это нормально —поцеловать парня своей сестры, потому что тот много качался? — Следовало бы догадаться, что Кларисса не очень хорошо все воспримет, учитывая ее строгие взгляды на романтику и любовь.
— Нет! Это не нормально! Но Мигель и Кейт только-только сошлись, и перед этим она сказала мне, что не уверена, нравится ли он ей.
— Ты как будто оправдываешься, — говорит Кларисса, грозя пальцем. — Это не очень хорошо, Элиза.
Я вздыхаю и решаю все ей рассказать.
А случилось вот что. В тот вечер мы с Кейт собирались на вечеринку и вместе делали укладку в ванной. Одна из нас могла бы спуститься вниз, но нам очень нравилось краситься вместе. Кейт советовала, как лучше наносить макияж, а потом укладывала мне волосы, пока те не стали суперпрямыми и блестящими.
Кейт встречалась с Мигелем всего пару недель, и они были на той стадии, когда ты решаешь, получится ли у вас что-то. По крайней мере, так думала Кейт, потому что я помню, как она говорила, что не уверена, нравится ли он ей.
Услышанное повергло меня в шок. Потому что мы говорили о Мигеле Контадоре. В нашей школе он, вне всяких сомнений, считался самым желанным парнем с его смуглой кожей, идеальной улыбкой и еще более идеальным телом. (Серьезно, знаю, что продолжаю это утверждать, но его тело крышесносно. Оно будто высечено из мрамора, но при этом выглядит абсолютно естественно, а не «я, сидящий на стероидах, огромный мускулистый качок»).
И да, признаюсь. Я немного завидовала. Мне было пятнадцать, а Мигелю почти восемнадцать, и в тот момент он казался мне таким взрослым. И все никак не могла понять, как или почему Кейт была так хладнокровна! Она сказала, что не уверена, нравится ли он ей, так, будто выбирала, что заказать в «Бургер Кинге» или типа того. Меня это шокировало. И, признаюсь, немного выбесило.
Я ничего не ответила, но позднее той ночью, когда оказалась в гостиной наедине с Мигелем, вспомнила ее слова. По телевизору шло какое-то шоу на MTV, я смотрела его, потому что на улице меня бросило в жар, как будто немного перебрала с алкоголем. Так что я зашла в дом немного освежиться, а через пару минут вошел Мигель. Он только что вышел из джакузи и вытирался полотенцем.
— Привет, младшая сестренка Кейт, — сказал он.
— Привет, — ответила я. Рядом с ним я все еще немного нервничала, несмотря на то, что он был вроде как парнем Кейт, и каждый раз, когда мы общались, он был очень милым. Мигель сел рядом со мной, и точно не помню, что случилось потом, но знаю, что мы разговаривали, и я упомянула, что у него такая же фамилия, как у известного велогонщика Альберто Контадора. Мигель посмотрел на меня как на сумасшедшую и спросил: «Кто, черт возьми, такой Альберто Контадор?». Это было вроде как смешно в некоем грустном трагическом смысле, поскольку я очень гордилась собой, когда обнаружила сей маленький любопытный факт и смаковала его много дней в ожидании идеального момента, чтобы воспользоваться им и произвести на него впечатление. А ведь я даже не любила кататься на велосипеде.