Далее стали показывать снова наш дом. Папа оказался ещё более скучным в своих действиях, чем я. Он лежал в гостиной у телевизора, а мама сидела рядом в кресле и грызла ногти. Когда ведущий обращался к нему, он тоже постоянно обрывал папу, не давая выразить мысль. Но папа оказался более настойчив и все-таки сказал фразу, которую ведущий так не хотел допускать, папа сказал, что он здесь только ради меня и сделает всё для того, чтобы я победила.
Когда про каждого участника были показаны все видео и у всех взяты небольшие интервью, наступила завершающая часть шоу, где нас должны были распределить на две команды. Отчего-то мне хотелось, чтобы Дебби, Рене и Винсент оказались вместе со мной. Выяснилось, что принадлежность к командам будут определять сами участники, как в школе на спортивных занятиях. Выберут двоих капитанов команд, которые не будут меняться в течение всего шоу. Каждый назовёт по одному участнику, далее право выбора по цепочке будет передаваться новому члену команды.
Ведущий справедливо отметил, что лучше всего сделать капитанами самых старших участников. Одним из них оказался мой папа, вторым - неприветливого вида мужчина по имени Генрих. Его волосы были слишком светлые, кожа слишком бледная, глаза слишком прозрачные, весь он был блеклый, будто бы совершенно лишенный выразительности. С его ростом и фигурой он мог бы стать солдатом, но из-за его отталкивающей внешности не хотелось бы брать его в бой. На форуме о нём писали, что он крупный бизнесмен. Я немного услышала его интервью на игре, он спросил, есть ли здесь хоть какие-то правила на шоу, кроме ограничения территории.
Первым выбирал Генрих, он был старше папы на два года. Он не задумываясь назвал моё имя.
Сначала я была удивлена. С чего бы вдруг ему голосовать за меня? Я не создаю впечатление сильного участника. Никто из нас ещё не знает, какие конкурсы ждут впереди, но вряд ли среди них будут занятия, в которых я сильна. Потом я поняла его логику. Папа пришёл сюда, чтобы спасти меня, и если мы окажемся в разных командах, он, как капитан, не будет действовать в интересах своей команды. Я увидела лицо папы, казалось, что каждый раз, когда я смотрю на него, он становится всё несчастнее. Он начал что-то активно говорить ведущему, но его микрофон не включали. На экраны вывели лишь его грустное лицо.
Я так устала от крутых поворотов моей жизни за последний месяц, что не испугалась, как раньше, а разозлилась. Мне не хотелось быть с ним в разных командах, но суть была в том, что он вообще не должен был участвовать в этой игре. Я не хотела сражаться с ним, думать, кто из нас выживет. Поэтому наше разделение не оказалось для меня ударом, зато папе становилось только хуже. Ему всё меньше и меньше казалось, что он способен меня защитить.
Папа перестал ругаться с ведущим и с безучастным видом назвал имя Бригитты, которая недавно сидела рядом с нами. Была моя очередь выбирать участника, и я назвала Дебби. По итогам голосования все трое были в моей команде. Дебби выбрала Рене, а он- Винсента. Оказалось, у них у всех одна фамилия.
Потом было несколько танцевальных и цирковых номеров, на которых я вела себя крайне неуважительно к артистам и сидела с закрытыми глазами, прислонившись к папиному плечу. Затем нас всех как-то слишком резко подняли с мест и сказали, что отведут в наши новые дома. Каждая команда будет жить на своей территории, мы будем пересекаться, в основном, на конкурсах. Папа снова поругался с какими-то организаторами, и нас развели по разным сторонам.
4 глава.
До территории нашей команды мы шли пешком в окружении операторов с тяжелыми камерами. Девушка с толстой косой русых волос всю дорогу не прекращала жаловаться на то, что за нами не вызвали машину. Она даже подошла к одной из камер и начала жаловаться, смотря в объектив. Операторы не сделали ей замечаний, а, наоборот, стали больше снимать её. Возгордившись от такого успеха, она начала рассказывать о себе. Это было правильно, нужно пытаться завоевать зрительскую симпатию. Я вспомнила, что её зовут Нина. Она очень много говорила, практически всю дорогу, но при этом о ней самой сказать было особо нечего. Я запомнила, что ей тридцать лет, и она работает в винном магазине. Вот и все, больше никакой интересной информации.
Меня раздражал её ни на минуту не замолкающий голос. Мне хотелось попросить её быть потише, но, в конце концов, она имела полное право говорить, и кто я такая, чтобы осуждать. Наверное, это была её реакция на стресс. Я старалась не обращать на неё внимания, но иногда раздражение целиком и полностью захватывала моё сознание, её голос звенел в моей голове, и я не могла ни на что отвлечься. Было бы выходом завести с кем-то разговор. Дебби о чём-то увлеченно рассказывала Винсенту, Рене же отделился от них и шел вровень с ещё одной девушкой в нашей команде. С нами был также Курт, это было бы нормально, если бы я с ним заговорила, но сейчас он казался настолько погруженным в свои мысли, что было бы кощунством отвлекать его от них. Одно мое раздражение легло поверх другого, поэтому я пошла к Генриху.
- Здравствуйте, - громко сказала я, стараясь предать своего голосу резкость.
Он медленно повернул голову в мою сторону, когда я увидела его лицо, оно показалось мне удивленным.
- Здравствуй.
- Я знаю, почему вы выбрали меня.
- К чему ты мне это говоришь?
- Вы выбрали меня потому, что решили, что мой папа будет пытаться мне помочь, тем самым давая нашей команде больше шансов, чтобы выиграть.
Он слушал меня внимательно, потом задумчиво кивнул, будто бы согласился со мной лишь отчасти.
- Но вы этим поступком сделали хуже только самому себе. Вся страна поймет, почему вы нас разделили, и люди будут презирать вас. Вы никогда не сможете выиграть в шоу.
Вот так сильно я разозлилась. Я бы не стала говорить такие вещи человеку, если бы он не поступил так несправедливо. Генрих резко остановился, пыль под его ногами взмыла вверх и осела на его начищенных ботинках. Он посмотрел в мою сторону, не фокусируясь взглядом на моем лице.
- Нет. Я выиграю.
Не дожидаясь моего ответа, он пошёл дальше, как будто бы нашего разговора не было. Я не стала его догонять.
Мы прошли через большое поле и сквозь каменистый лес, заросший мхами и хвощами вдоль тропинок. Конечным нашим пунктом стала расчищенная поляна, где стояло несколько домиков. Их стены были выложены из белого кирпича, а у крыш был цвет спелого каштана. Домики казались уютными и будто бы старинными, но, очевидно, построенными совсем недавно. Дорожки вокруг были посыпаны песком, трава пострижена, но целыми были оставлены несколько папоротников, выросших до невероятных размеров. Вся площадка освещалась мощными фонарями, но по краям у леса, где темнота преобладала над искусственным светом, эти растения казались огромными пауками.
Один домик был двухэтажным, рассчитанным на четверых людей, еще три - на двоих. Между ними стояли наши чемоданы. Видимо, нам предоставлялся выбор, как расселиться.
Ко мне подошла Нина:
- Привет! Не хочешь жить со мной в доме? Я думаю, мы могли бы хорошо поладить. Знаешь, я посмотрела все-все фильмы с твоим отцом, особенно мне нравится тот, где он играет вампира. Я смотрела их в кинотеатре, даже диски покупала со многими фильмами, а вот теперь и на меня можно посмотреть по телевизору.
Я не совсем поняла, что она хотела сказать второй половиной своей речи. День становился всё хуже после сломанного кофейного автомата. Мне нужно было сделать выбор, жить в одном доме с женщиной, которая меня беспричинно раздражает одним своим голосом или отказать ей, тем самым, обидев её. Возможно, она выводила из себя не только меня, тогда ей часто приходилось слышать отказы. Это делало меня ещё хуже.